Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Раф Айзенштадт

 

 

НА КОЛЕНЯХ У РЕМБРАНДТА

                                              (Драйв хулигана в двух актах)

 

Действующие лица:

 

Он (Григорий)

Она (Лена)

Доктор наук

Рембрандт

Саския

Турист

Б-г

Автор


 

I Акт

1-я картина

 

Она стоит у плиты. Что-то варит в большой кастрюле. Говорит по "хенди".

 

Она: И это она мне... Мне предложила! Выскочка! Да я раньше её на три месяца сюда приехала. Из грязи да в князи. Parvenu! Подумаешь, Reisebüro! (пауза) Да я там на кафедре старославянский преподавала. У меня факультатив! Был... Мне пуцать?! Если я у немцев пуцаю, то это ещё ничего не значит... Мне! У неё! Не дождётся! За семь евро..! Ну, за десять я, может быть, ещё и подумала. Варю. Суп. Вот уже не думала, что буду здесь, в Германии, варить перловый суп. Он любит. Сейчас должен прийти. Да, заколебал уже своими анализами. Мотается по всей Земле. В поисках лучшего диагноза. Сегодня в Золингене. У уролога. Передам. И ты всем своим тоже передай. Давай. Tschüß.

 

Кладет хенди. Солит содержимое кастрюли.

Входит Он.

 

Он: А-а-антисемиты проклятые! И это он говорит мне! Я так дело это не оставлю. Как член еврейской общины даю этому делу официальный ход. Сказать, что мне остался всего лишь один месяц... Ну, максимум два. Жиды!

Она: Кто?

Он: Кто..? Врачи. Убийцы в белых халатах. Потом я ему предъявил паспорт на нужной странице, где чёрным по белому значится: "Постоянное место жительства". А? Не врубается! Тычет мне свои анализы. Причём тут анализы? Меня пригласили сюда жить! Постоянно. Постоянно – так и значится. Ни о каком таком исходе там речь не идёт. И пусть отвечает за свои слова. И это происходит на немецкой земле, где помнят эти камни... Ох, как ещё помнят. Опять поднимают голову эти антисемиты! И это приходится терпеть от своих...

Она: О чём ты говоришь? Какие камни? В почках? Тебе только этого не хватало...

Он: Причём тут почки? Не путай меня! Может, ты с ними заодно? Так и скажи! Хочу тебе только лишний раз напомнить, что ты жена еврея, и твоя миссия...

Она: Мой господин... Как скажете... Позвольте припасть к Вашим стопам.

Он: И нечего тут иронизировать. Это вопрос принципа.

Она: Кстати, о принципах. Я-то замужем за евреем, а ты? За русской?

Он: Как ты можешь? Я женился по любви!

Она: А я по дурости.

Он: И это ты говоришь мне?.. Кому осталось жить всего ничего...

Она (обнимает его): Ничего, ничего... Это мы ещё посмотрим. И не из такого выбирались. Мы ещё покажем всем твоим антисемитам!

Он (истерично): У меня постоянное место жительства!

Она: Мы избранный народ!

Он: Да? А ты тут причём? И кому ты это говоришь?

Она: А ты?

 

Он показывает головой наверх.

 

Она: Серьёзно? Oben?

Он: А что? Мне ничего не остается. Пусть прислушается.

Она: Знаешь, сколько у него таких?

Он: Таких ещё не было...

 

Откуда-то сверху, с небес раздается эхо: «не было... не было... не было...»

 

Он: Кто это сказал?

Б-г: Я…

Он (Ей): Кто это сказал?

Она: Да, он же... Он...

Он: Как это?..

Б-г: Так это. Решил открыться. Надоело иметь свое молчание на все случаи жизни.

Он (Ей): Ты понимаешь что-нибудь? 

Она: Тут не надо понимать. Надо верить.

Он: Так он таки да существует?

Она: Или...

Б-г: Не веришь? Пожалуйста...

 

Гремит гром.

 

Он: Это ты?

Б-г: А то... Могу так...

 

Поют птички.

 

Он (дёргается, гостинец сверху попадает ему на голову. Стряхивает): Убедительно.

Б-г: И какие проблемы? Только по- быстрому...

Он: Антисемиты заели. Говорят, что мне остался всего месяц...

Она: Два.

Б-г: Врут. Это мне дано знать. Пока живи. А по всем вопросам обращайся к моему связному. Запиши. В Дюссельдорфе – 35-22-40.

Она (записывает, повторяя): 35-22-40.

Он: Кто это?

Б-г: Ну, ты даёшь! Это же доктор из самого Харькова. А ко мне можешь обратиться ещё один раз. Запомни. Только раз. Tschüß!

 

Гремит гром. Он опять дёргается, стряхивая гостинец с головы.

 

Б-г: Пардон. И у меня бывают проколы. (Исчезая) Ну, блин...

Он: Mamma mia... Ну и дела! Ты видела?

Она: Слышала. Допрыгались. Может, нас кто-то разыграл?..

Он: А гром, а (трогает макушку) птички...? Что он там сказал?

Она: Чтобы ты перестал мотаться по всем этим докторам. Пока живи.

Он: Да нет... Телефон. Связного из Харькова. Звони!

 

Звонок в дверь.

 

Она (спрашивает по домофону): Да?

Доктор (голос по домофону): Это я.

Она: Кто?

Д-р: Как кто? Доктор из Харькова.

Она: Из самого? Входите. Пятый этаж на лифте.

Он: Как это? Так он таки да существует?

Она: Кто? Доктор? Бог?

Он: Харьков.

Автор: Пока лифт опускается, чтобы забрать и доставить столь удивительного посетителя, надо кое-что уточнить и прояснить в этой многовековой истории еврейского народа. И чем раньше мы это сделаем – тем лучше и спокойнее. Ведь всё равно, что бы мы ни делали, а к этому придём. К процентному отношению евреев Нобелевских лауреатов, Героев Советского Союза, банкиров и Госсекретарей. Не говоря уже о великих путешественниках, начиная с Колумба, потому как весь народ этот – народ - путешественник. Как отправился пару тысячелетий назад по всяким Месопотамиям, Испаниям, Германиям, России, а далее везде, добравшись ныне до Америки, Австралии и даже Дюссельдорфа, где наши герои имели место быть. А вокруг их синагог, их русских центров, их магазинов, их Wohnung’ов громоздилось всякое и в большом количестве, и даже, говорят, протекала какая-то крупная река только для того, чтобы могли они однажды на берегу её воскликнуть: "Выдь на Волгу, чей стон раздается...".

Она: И стон уже стоял, а хай был такой и на берегах Миссисипи, Великих Озер, Амазонки и, говорят, даже Хуанхэ – везде славил великую русскую реку великий русский еврей: и в своих центрах, и в своих газетах, которых развелось такое множество, а много всё равно не было.

Он: Только теперь, когда мировой  порядок был восстановлен, можно и впустить сюда нашего доктора наук с безотлагательным делом устройства Вселенной, звёздного вещества и потоков времени, но только с небольшим уточнением. Если вначале в Германию выезжали евреи из Москвы, Петербурга и Одессы, то в конце тысячелетия – только доктора наук из Харькова и Днепропетровска.

Она: И вот стоял он перед ними со своей концепцией времени, согласно которой...

Д-р: ...согласно которой может существовать множество миров, одинаковых по своей истории, но сдвинутых относительно друг друга по времени. И тогда, чтобы проникнуть в будущее или прошлое, достаточно заглянуть в нужный параллельный мир, и самое интересное, что я уже знаю, как это сделать.

 

Она за его спиной крутит пальцем у виска.

 

Он:  И вы  хотите, чтобы мы срочно  заглянулитуда?

Д-р: И чем скорее, тем лучше. Время – это основная форма энергии космоса, главная организующая сила всех процессов во Вселенной.

Он: До сих пор мы знали, кто является главной организующей силой.

Д-р: Поймите... Все процессы выделяют и поглощают время.

Она: И мы тоже?

Д-р: Конечно. Вот. (Вынимает из сумки кассеты) Где ваш магнитофон?

Он: Что это? Последние хиты?

Д-р: Больше! То, что перевернёт весь мир! Давайте... Давайте... (Вставляет кассету. Включает. Звучат аплодисменты) А? Вы слышите?

Она: Что это?

Д-р: Аплодисменты. Я собирал их по всей Германии. Всюду, где слышна русская речь. И всюду – аплодисменты. Вот-вот. Это клуб рационализаторов в Берлине. А это с юбилея Цветаевой в Нюрнберге. Трехсотлетие Петербурга в Дюссельдорфе. А это ещё Дюссельдорф – финал травматологического турнира.

Он: Международного, заметьте.

Д-р: Театр из Ростока, Кёльна! Азохенвей - Theater! (Звук нарастает. Доктор громко, стараясь перекричать): Претензация книги! Ещё одна! Номенклатурная гостиная! Клуб изобретателей! Лекции по истории избранного народа! (Гром аплодисментов. Отдельные выкрики доктора): Интеграция! Инновация! День 8 Марта! День радио! День Октябрьской революции!

Она: И революции тоже?

Д-р: День! Вечер! Турнир! Помогите!.. (Падает)

Она: Что с Вами?

Д-р (в бреду): Инаугурация... Коронация... Секуляризация... Ойякуляция... (Пик аплодисментов)

Она: Хватит!

 

Он выключает магнитофон.

 

Д-р (в прострации): Света... Больше света. Ich sterbe! И ты, Брут... (приходя в себя). Вы слышали… Какой выброс энергии... Поймите же – все процессы выделяют и поглощают время.

Она: И мы тоже?

Д-р: Об этом и речь. А из звезд идёт огромный выброс времени.

Он: Мне это что-то напоминает.

Она: Это про нас! Это же мы! Блуждающие звёзды!

Д-р: Ага! Те же процессы, что и в космосе. Наши звезды – наши доктора, академики, поэты подчинены законам расширяющейся Вселенной. Чем их меньше, тем они больше. Мы накануне великого открытия. Я назвал его – третий закон Всемирного тяготения к эмиграции.

Он: Почему третий?

Д-р: Первый – Моисей, второй – исход из Испании, третий – из России.

Она: И в чём он состоит?

Д-р: Кто?

Она: Закон.

Д-р: В кипящем котле эмиграции плотность энергии прямо пропорциональна плотности амбиций, претензий, стремясь к бесконечности, и при окатывании ушатом воды выделяет время, необходимое для прихода в нормальное состояние. Эту единицу, измеряемую в ушатах воды, я назвал коэффициентом нормального состояния. (Приходит в возбуждение). Перед нами "машина времени"!

Он: Где?

Д-р: Да та же кастрюля с кипящей водой, в которую влить ушат холодной воды. (Бросается к плите, доставая из сумки бутыль с водой, и тут же выливает его содержимое в кастрюлю).

Он: Мой суп!

Она: Что вы делаете?

Он: Убийца! Scheise! Мой перловый суп!

Д-р: Вы присутствуете при историческом моменте!.. Этот эксперимент...

Он: Мой суп... Мне жить осталось всего ничего... Мой супчик помог бы мне протянуть ещё пару дней... Растоптать всё святое! Я убью его! (Бросается к нему. Доктор убегает) Arschloch! (плачет). В кои-то веки... Супчик... Перловый...

 

Звонок в дверь.

 

Она (спрашивает в домофон): Да?

Д-р (голос по домофону): Это я.

Он: Кто?

Д-р: Как кто? Доктор изХарькова.

Она: Из самого? Входите. Пятый этаж на лифте.

Он: Как это? Он уже только что был! Ему мало? А мой супчик...

 

Входит Доктор.

 

Д-р: ...согласно которой может существовать множество миров...

Он: Было... Всё уже было...Слышали!..

Она (дошло): Машина времени...

Д-р: А я что говорю... Это нас отбросило всего на два часа назад. А если добавить аплодисментов... Мы сможем отправляться в прошлое или будущее на века.

Она: Грандиозно! Прямо сейчас?

Д-р: А я что говорю?

Он: Я кушать хочу!.. Мне жить-то осталось всего ничего... Год... Или два...

Она: А так тебе останется сто... или двести...

Д-р: Бери выше! Все триста!

Она: Ой! Там мой старославянский... Хочу! К Мономаху!

Он: Нет! Четыреста!Хочу!

Д-р: Куда?

Он: К Рэмбрандту. Ван Рэйну.

Она: Ого? А не жирно будет?

Он: Дело у меня.

Д-р: Не знаю. Хватит ли у меня аплодисментов.

Он: Не боись. У наших хватит (Включает магнитофон. Гром аплодисментов)

Д-р: Тогда вперёд. То есть, назад. Соль есть?

Она: Соль?

Д-р: Соль отправляет в прошлое, а сахар в будущее.

Она: Пачки хватит?

Д-р: Пуд.

Он: Выходит, что наши предки были вкурсе. Уже путешествовали во времени…

Она: Как это?

Он: Что надо пуд соли съесть, чтобы узнать человека.

Д-р: Какого человека?

Он: Рембрандта. Ван Рейна.

 

Доктор бросает соль в кастрюлю. Грохот. Гаснет свет. В полной темноте раздаются реплики:

– Где мы? Караул! Курская дуга..!

– Ой, Беломор-канал! Мама...

– Там Перекоп! Срываемся!

– Бородино! Час от часу не легче!

– Там кто-то убивает своего сына!

– Завал...Приехали...

 

На экране постепенно проявляется картина "Ночной дозор". Свет зажигается. На сцене мастерская Рембрандта.

 

Саския: Опять ты не работаешь, мой друг.

Рембрандт: Тошно мне. Вчера эти мясники и булочники допекали целый день. (Досадливо машет рукой и уходит. Саския подходит к экрану. Любуется. Затем занавешивает экран и покидает сцену)

 

 

2-я картина

 

(Мастерская Рембрандта)

 

Саския: Опять ты не работаешь, мой друг.

Рембр: Тошно мне. Вчера эти мясники и булочники допекали целый день. Чтоб ни в коем случае позади бондарей и трубочистов. А те суют гульдены, угрожают. Как мне их сытые хари осточертели... А этот горе - капитан заколебал уже своими переодеваниями. Раз пять менял мундиры. Оказывается, их у него целых двадцать шесть. Если так пойдёт дело... (Стонет, хватаясь за голову) О-о-о... День только начинается...

Саския: Иди сюда, мой маленький. Поплачь твоей мамочке. Сюда... Вот так. (Усаживает его себе на колени. Баюкает его) А-а-а... Мальчика обидели...

Рембр: Мэ-э-э...

Саския: Наш козлёночек устал... Он хочет на травку... Порезвиться в поле, побрыкаться...

Рембр: Мэ-э-э... Брыкаться... Брыкаться... (Начинает заигрывать с женой, обнимать)

Саския: Не сейчас, не сейчас... Я слышу, уже кто-то пришёл. Вечером...

Рембр: Ну их! Никто мне не нужен. Давай отправим всех, и я буду писать твой портрет. Как я люблю твои рыжие локоны! Как они играют на свету... (Усаживает её перед экраном) Вот так.

Саския: Куда же ты? Не уходи. Иди сюда. Напиши нас вместе. Садись. (Усаживает опять на колени)

Рембр: Нет. Так не годится. Не пристало первому художнику резвиться на коленках у мамки. Садись-ка ты... Вот так.

Саския (ёрзает на коленях): Ого... Это не козлик, а целый козёл... Давай выпьем!

Рембр: С утра?

Саския: Наливай! Держи! (В руках у Рембрандта большой бокал) Вот так! Теперь пиши!

 

Рембрандт пишет на экране, и постепенно проявляется картина. Он уже один. Увлечён. Саскии нет. Он откидывается на спинку стула. Картина готова. Он счастлив. Засыпает. Входят наши путешественники во времени.

 

Он: Это он... Он... Вот же его знаменитый портрет с Саскией на коленях.

Она: Подумать только! Неужели он? Рембрандт!

Д-р: Я сделал это! Сделал!

 

Появляется Саския

 

Саския: Как вы сюда попали? Что вам здесь нужно? Кто вы такие?

Он: Мы? Да... Евреи мы. Из Харькова. Нет. То есть из Германии.

Саския: Позировать?

Она: Это точно. Я всё не знала, как называется наше состояние. Конечно! Мы позируем! Всегда...

Д-р: Ха... Как это точно!

Саския: Что-то я вас не припомню. Из какой вы картины? (Доктору) А-а-а... Блудный сын!

Д-р: Вот оно... То самое... Конечно! Наконец-то я дома. Мы с вами попали в нужное время и нужное место. Блудные дети вернулись в отчий край, откуда ещё так далеко до страшного ХХ века, до его лагерей, газовых печей. Давайте забудем всё и поживем ещё лет триста.

Она (отводит мужа в сторону и шепчет. Оттуда доносится): ...в самый раз... сможем остаться в ве-ках ...подумаешь, кто она такая? ...у меня факультатив!..

Он: ...а я... я… у меня номенклатурная гостиная... А мой турнир..! Травматологический!

Она: Международный.

Он: А театр!.. Театр!..

Она: Азохенвей театр...

Рембрандт (просыпается): Что? Что такое?

Он: Мой театр! А книгу! Книгу вы мою читали? "От жажды умираю над ручьём".

Рембр: Врёшь! Это Франсуа Вийон! Я знаю!

Он: А второй турнир! А третий!

Она: Absatz! Григорий... А пятый... А десятый... Приехали...

Он: Всё это я! Я! Только я! Я должен быть в вашем "Ночном дозоре". Вот это мои аплодисменты! (Включает магнитофон) Я самый заслуженный! (Гром аплодисментов) А это её аплодисменты. (Гром аплодисментов)

Рембр: А эта фру? Она кто?

Он: Редактор! Главный редактор!

Она: У меня факультатив!

Саския: Был!

Она: Возьмите меня на свои коленки. (В сторону Саскии) Кто она такая? Подумаешь... (Выдирает из рук Саскии курицу. Усаживается на колени художника) Я напишу о Вас в нашей газете, на второй странице.

Он: На первой! (В сторону) Дура...

Она: На первой! Мы устроим вашу выставку в "Красном Кресте".

Саския: Пошла прочь, бесстыжая! (Забирает свою курицу)

Рембр: (Саскии): Кто это? Откуда?

Саския: Из Харькова. Евреи.

Рембр: О-о... Это меняет дело. Из Харькова!..

Д-р: Вам известно?

Рембр: Что вы? Кто же не знает... Такая честь! (Берет кисть и начинает подправлять картину. Картина постепенно преображается. И уже "Она" восседает на коленях художника) Вот. Всё.

Она: Это справедливо.

Саския: Что ты сделал? Харменс... А наша любовь? А Титус?

Она: А перловый суп? Слабо?

Рембр: Боже мой... Я уже кое-что слышал об этом. Суп из жемчуга. И вы могли бы...

Она: Слабо!

Рембр: Вот вам отборный жемчуг из Индии. (Протягивает мешочек)

Он: Ого!..Круто!

Она (берёт мешочек): Жду вас к обеду в 16 часов.

Рембр: Я буду... Обязательно! Неужели из Харькова?

Он: Да.

Рембр: Круто! Да?

Она: Или.

 

Рембрандт уходит.

 

Он: Ну и лох! Жемчуг за перловый суп…

Она: А ты, главное, помалкивай. У меня уже есть мысли на сей счет. Einundzwanzig... Доктор, нам предоставляется уникальная возможность осуществить связь времён и поколений. Vierundsiebzig... Жемчуг – направо, перловку – налево.

Д-р: Ни в коем случае! Никакого вмешательства! Это должен быть совершенно чистый эксперимент!

Он: Не боись... Всё будет сработано чисто. Совершенно. Отправьте меня на минуточку в "Plus".

Она: Если ты уже будешь там, то сдай бутылки.

Д-р: Через мой труп!

Он: А куда его сдавать? (Замечает на столе колокольчик. Звонит) Какой чистый тон...

Саския (входит): Харменс?..

Она: А, кстати... Милочка, как там Вас... Мне нужна морковка, картошка и побыстрей! Маэстро ждать не будет.

Саския (в обалдении): Маэстро... Картошка... Следующий завоз ожидается только через два месяца.

Он: Как это? Два месяца..?

Саския: Из Америки, однако.

Она (мужу): Заодно и картошку прихватишь. Какие перспективы... Однако... Доктор, Вы гений!

Д-р: Должен Вас предупредить, что прямое вмешательство в исторический процесс может непредсказуемо изменить жизнь. Вы играете с огнем!

Она: Знайте же, что прогресс ничто не остановит!

Д-р: И мой труп?

Она: Вы себя переоцениваете, доктор.

Саския: Доктор... Конечно! Van Tulp! Так это вы ему позировали?

Д-р: Когда? Где?

Саския (подходит к экрану): Так вот же. "Доктор van Tulp в анатомическом театре".

 

На экране появляется картина

 

Д-р: Господи... Выуверены?

Саския: Одно лицо.

Д-р: Мой труп?

Она: Чего тогда беспокоиться, если это уже было.

Д-р (у экрана): А что? Я здесь ещё вполне.

Саския (Лене): А вы... Вы... Оставьте Харменса. Бога ради. Ради всего святого! Ради Харькова!

Он (берет в руки бокал): Это невозможно. ...Смотрите! (На экране Рембрандт с Леной на коленях.) Теперь это останется в веках!

Саския: Останется... В веках...

Она: В веках!

 

Издалека слышен вой. Он нарастает. В комнату вваливается совершенно ошалевший, одичавший Турист. Босиком.

 

Турист: Где я? Скажите, это Париж? Нет? Антверпен?

Он: Нет.

Турист: Вы говорите по-русски? Слава богу!

Д-р: Боже! Уже и сюда добрались. В XVI век. Везде они!

Турист: И вы? Куда я попал?

Саския: Вы находитесь в доме художника Рембрандта Харменса Ван Рейна.

Турист: Брюссель... Конечно! Я отстал от группы...

Она: Вы в Амстердаме.

Турист: Конечно! Я заблудился в этом квартале. Какие отвратные женщины. Все. Не оторваться. Я просто потерял счёт времени.

Д-р: И знаете, насколько?

Турист: Насколько?

Д-р: Лет эдак на четыреста.

Он: Так было интересно?

Турист: Это что-то...

Она: Его можно понять. Первый раз в Амстердаме.

Рембр (в дверях): Сюжет, достойный кисти великого мастера. На колени!

Турист: В каком смысле?

Рембр: В смысле на пятки глянуть.

Турист: Меня будет писать сам Рембрандт...

Рембр: Какой типаж... Мольберт! Кисти! (У экрана. Постепенно из нерезкости появляется картина)

Саския: Ave Maria grazia plenа...

Она: Не лепо ли вы бяшете...

Он: Возвращение блудливого сына.

Рембр: Блудного.

Он: Так ведь из квартала Красных фонарей.

Рембр: Теперь всё. Я всё сказал.

Д-р: На века.

Саския: А как же я...

Она: Упустила... С перловым супчиком вместе.

Рембр: Кстати. Когда же обед? Который час?

Д-р: Какая уже разница... Который час? Который век? Я понял. Главное – это неуловимое, это аромат эпохи.

Она: Особенно аромат перлового супчика. Как Вы правы!

Он: Это что-то...

Рембр: Уже половина четвертого.

Саския: У меня ты всегда обедал вовремя.

Рембр: Ещё полчаса. И я вас выпишу из всех своих картин.

Он: Хана. Мы пропали.

Она: Ещё целых полчаса. У нас там осталась целая кастрюля супчика. Доктор! Вертайте вперёд! Всё в ваших руках. Вы должны оставить нас в веках. Справедливость должна восторжествовать. (Рембрандту) Вы не против небольшой прогулки?

Рембр: О чём речь?

Она: Речь идёт просто об обеде.

Рембр: Всего-то? Главное – это распорядок дня.

Д-р (в сторону): Или века. (Начинает колдовать над кастрюлей Саскии) Теперь сахару!

Саския: Сколько?

Д-р: Давай-давай! Не жмись. Для вас стараюсь. (Совершает нужные действия).

 

Грохот. Затемнение. В темноте слышны реплики:

– Там кто-то убивает своего сына!

– Бородино! Час от часу не легче!

– Там Перекоп! Срываемся!

– Ой, Беломор-канал! Мама...

– Где мы? Караул! Курская дуга!

– Завал... Приехали...

 

Звенит телефонный звонок

 

Она (берёт трубку): Да! Выскочка! Так ей и передай! Да я раньше неё сюда на три месяца приехала...

 

Конец первого акта

 

 

II Акт

 

Звенит телефонный звонок.

 

Она: Да! Выскочка! Так ей и передай! Да я раньше неё сюда на три месяца приехала! А место путцфрау ещё свободно? Да? Скажи, что придёт одна. С дипломом? Бери выше. Жена художника. Саския. От меня. И вообще, теперь я закручу такое, что все лопнут! Нет... Нет... Я не могу... А, ладно, только больше никому. Могила... Я открываю

Академию художеств.

Он: Вот даёт! Ты слышишь?

Д-р: Как всегда, впереди планеты всей. А что? Считаю, что дело перспективное. Академиков и докторов у нас – что тараканов. Только последний ленивый так не обозвался.

Он: В самый раз загнать их в стойло и начать доить.

Она: (продолжает беседу по телефону)...И картинную галерею. А что? С таким мастером, как у меня... Ну, Рембрандт, чистый Рембрандт. А я не шучу. Что? Хорош врать? А вот это ты зря! (Бросает трубку) Ну, мальчики, теперь держитесь. У меня план.

Д-р: Как всегда.

Он: Уже слышали. Академия, галерея, ООН, Юнеско.

Она: Бери выше! Готовь рекламу! Аукцион: "На коленях у Рембрандта". Звучит?! Общество с ограниченной ответственностью.

Д-р: Может, лучше с безграничной безответственностью?

Она: Нечего иронизировать. Это будет супер - аукцион. Какой миллионер устоит перед просьбой своей жены остаться в веках? Саскией на коленях у Рембрандта. Отстегнёт, непременно отстегнёт!

Д-р: Сколько же их будет на коленях?

Она: Одна в месяц. Больше и не надо. Такой портрет сейчас тянет на 100 миллионов долларов.

Он: Но это невозможно! А социал?

Она: Ты что? Того? Не врубаешься. Миллионов! Сто! Долларов!

Он: А чтоб не уходить?..

Она: Нет! С меня хватит! Это я уйду! Всё в своей жизни прогавил, и сейчас не даёшь мне развернуться. Этого хватит нам и нашим внукам.

Он: Точно. Разведёмся. Я останусь на социале, а ты на своих миллионах.

Она: А зачем ты мне тогда?

Он: Так я же твой муж.

Она: Да я за эти бабки оторву в два раза моложе и в два раза выше.

Он: Всю жизнь только и слышу – «деньги», «деньги»!

Она: Всю жизнь только и слышу – «нет денег», «нет денег»...

Д-р: Где Рембрандт?

Она: В старом городе. Рисует портреты.

Д-р: Суп готов?

Она (заглядывает в кастрюлю. Крышка выпадает из рук): Что это? Там компот!

Он: Кошмар... Кошмар, девочки...

Д-р: Я, кажется... А я предупреждал! Любое вмешательство чревато! Компот... Это только начало! Я не удивлюсь... (Подходит к окну. Смотрит на улицу) Где мы? (Читает) Парикмахерская. Универсам. Пельменная. Там всё на русском!

Она (подходит к окну): Ночь, улица, фонарь, аптека...

Д-р: Это Германия?

Он (берёт в руки газету): И здесь. (Читает) Сегодня на утреннем заседании в Бундестаге выступил канцлер Германии Леонид Якубович... Завал...

 

Появляется Рембрандт. Звучит разудалая русская кадриль. Он в картузе с цветком.

 

Рембр: Вот! Мой первый гонорар. Триста рублей. Это сколько?

Он: Это кошмар.

Она: В рублях...

Рембр: Где моя Саския?

Она: Пуцает.

Рембр: Что такое «пуцает»?

Она: Это интегрируется в этой жизни. Утверждается.

Рембр: Я тоже хочу утвердиться.

Она: Пожалуйста. Сколько угодно.

Турист (из зала): Иду я. Веду! (Подымается на сцену с женщиной) Вот. Готова позировать на коленях. Сюда. (Пристраивает её на колени к Рембрандту. Отходит для фотографирования)

Рембр: Где моя Саския?

Он: Чем эта плоха? Сюда.. (Пристраивает ладонь художника на талию женщины. Затем бокал оказывается в другой руке) Выше стропила, плотники! Замерли!

 

Турист фотографирует их на Polaroid.

 

Турист: Кайф! Клёво!

Женщина: На века?

Он: Навеки.

 

Через минуту Турист вручает ей готовую карточку.

 

Рембр: И это надо было всю жизнь биться в муках...

Д-р: Когда всю жизнь работаешь на свое имя – потом оно работает на тебя.

Она: Следующая... У вас есть уникальная возможность остаться в истории. Фирма с ограниченной ответственностью предлагает: целительные свойства коленей мастера. Лечат от бесплодия, вы незамедлительно выйдете замуж. Вам будет сопутствовать всяческий успех в ваших делах! Фортуна не ждёт!

Д-р: Здесь нечего раздумывать и скупиться. Всего-то за тысячу рублей...

Рембр: Это много? Это сколько?

Он (рвётся к Рембрандту): Я... я хочу! Мне надо от бесплодия!

Рембр (в ужасе): Е... Езус Мария... Прочь!

Он: Творческого бесплодия, Харменс! Вот уже четыреста лет, как я не брал перо в руку. (Пристраивает руку Рембрандта к себе на талию) И ещё хочу я незамедлительно замуж.

Она: Опомнись! Охренел? Что ты такое говоришь!

Д-р: Вот-вот... Это мстит ваше вмешательство в будущее. Компот, русский язык, рубли... Теперь это несчастье...

Он (млеет на коленях): Это такое счастье, доктор!

Она: Ты бы лучше успешность в делах заказал!

Он (воркует): Чего ещё желать мне...Был бы любимый рядом...

Турист (фотографирует): Снимаю.

Саския (появляясь): Нет! Харменс! Ты не дождался меня...

Рембр: Спаси меня, Саския! Что они сделали со мной, моими картинами! (Забирает у Туриста фотографию и протягивает её Саскии) Пока ты там утверждалась. Интегрировалась...

Саския: Если это так называется. Я... Я... Я полы мыла, Харменс.

Рембр (окружающим): И это ваше будущее?

Она: Это наше настоящее.

 

Раздаётся крик муэдзина, призывающего на молитву. Он и Турист опускаются на колени и начинают бить поклоны на восток.

 

Д-р: Только не это...

Он: Это и только это, доктор. Аллах акбар! Аль Кабба!

 

Звучит ария из оперы "Запорожец за Дунаем" – "Теперь я турок – не казак".

 

Д-р (Ей): Аль дурак?

Турист: Аль дундук?

Д-р: Аль мудак!

Она: Эй, кто-нибудь? Доктор, сделайте же что-нибудь!

Д-р: А что я могу сделать? И это ваше будущее.

Она: Господи, что нам делать?

Б-г (Голос. Гремит гром, поют птички): Servus! Вот и я... Как обещал. В последний раз. Только би...кицер.

Она: Ой... Вот так... Сразу...

Он: Здоровья... Чтоб пожить ещё... Чтоб супчику... Супчику перлового откушать!

Д-р: Харьков. Харьков чтоб стал, наконец, столицей! (Расчувствовавшись, вытирает слёзы и покидает сцену)

Автор: Пока лифт поднимается, чтобы забрать и доставить вниз нашего удивительного посетителя, надо кое-что уточнить и прояснить в будущей истории еврейского народа, от которого произойдут четыре колена. Колено Нобелевских лауреатов, колено Героев Советского Союза, колено банкиров и колено госсекретарей. И заселят они всю землю, и заживут на ней счастливо и вечно.

Турист: Хочу заблудиться ещё хоть раз в красном квартале Амстердама...

Б-г: А ты, Рембрандт?

Рембр: А что? Мне здесь нравится. Ты же знаешь... А что? Буду рисовать в Altstadt’е. Всё-таки стойкий доход.

Саския: Где Харменс, там и я.

Б-г (Лене): А ты, женщина?

Она: Убери его с колен Рембрандта.  Оставь его настоящим мужчиной.

Б-г: Abgemacht!

 

Он пересаживается на колени Саскии. Затихает. Все тихо на цыпочках покидают сцену. Только Рембрандт остаётся у экрана. Делает кистью мазки по экрану.

Саския (Григорию): Иди сюда, мой маленький. Поплачь... Поплачь... (Гладит Григория по голове)

 

Он всхлипывает.

 

Саския: Ох, знаю, знаю. И век твой жестокий. Знаю, как трудно быть евреем... Турком... Эскимосом... Русским... И вздорный ты, и слабый... Ты – человек. Спи, мой мальчик... Всё ещё у тебя будет. Только бы не было, что уже было.

Б-г: (Григорию): И держись социала до последнего. (Рембрандту) А ты пиши, пиши. И останется после тебя ещё одна великая картина, твоего "Ночного дозора" достойная. У меня всё. Мир вашему дому. Шалом.

 

Рембрандт один у экрана. Увлечён.

 

Автор: (подходит к экрану): Гаснет свет, и постепенно из нерезкости проявляется картина, знакомая до боли, в которой одни лица заменены лицами академиков, докторов, литераторов Земли Северный Рейн-Вестфалия, выходцами из бывшего Советского Союза. И останутся они в истории и пребудут в памяти людской.

 

На экране "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" с лицами местных знаменитостей. Все участники спектакля выходят на сцену, обступают Рембрандта, его картину и аплодируют ему. Рембрандт кланяется. Затем берёт стул. Садится на авансцене. Хлопает выразительно по своему колену.

 

Рембр: (в зал): Теперь дело за вами, господа! Ко мне! Сюда! Самое безопасное место, господа! Только на моих коленях сможете вы найти желанный покой и отдохновение от житейских невзгод, здесь сбудутся все ваши самые затаённые желания, останутся в той прошлой жизни страшные диагнозы и воспоминания о безумном прошлом и непредсказуемом будущем. Здесь не нужны вам ни звания, ни награды. Здесь всегда детство, свежий морозный воздух, скрип снега, первый робкий поцелуй, звуки танго на школьном вечере и любовь и жизнь без конца. (Поднимает бокал)

Автор: Вот уже четыреста лет искрится солнце в этом бокале. Четыреста лет счастлива Саския на коленях у Рембрандта. И счастлива, счастлива безмерно. Кто следующий, господа?

                                                                                                    

    2003

 

Parvenu                                       выскочка

DieScheise                                  дерьмо

DerArschloch                              задница

DieAbsatz                                   с красной строки

"Plus"                                         система магазинов       

«AveMariagrazia                       молитва

plena»          

Putzen                                        делать уборку

Abgemacht                                 решено

Oben                                           наверху

Wohnung                                   квартира

Ichsterbe                                   я умираю

Einundzwanzig                          двадцать один

Vierundsiebzig                          семьдесят четыре

Servus                                       приветствие

Бикицер (идиш)                      быстро





<< Назад | Прочтено: 114 | Автор: Айзенштадт Р. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы