Неожиданно из ближайшего дома вышли двое мужчин в домашней одежде (видимо, отец и сын) и предложили свою помощь. Тут же из другого дома по соседству вышли ещё двое мужчин с тем же намерением. Я рассказал, как мог, что случилось. Они хором объяснили, что нужно делать, чтобы завести мотор. Мы сели в машину, я включил зажигание, поставил вторую скорость, а мужчины вчетвером дружно нас подтолкнули.

Много трудностей им пришлось вместе преодолеть за их совместную сорокалетнюю жизнь, пятерых ребятишек подняли. Мечтали о спокойной жизни на исторической родине в Германии, куда всем семейством переехали, а вместо этого возникли новые проблемы. В пятьдесят лет пришлось Альберту, знатному механизатору в прошлом, разгружать многотонные грузы на маленьком частном предприятии. Его хрупкая Лидия тоже стремилась внести свою лепту в семейный бюджет. Она устроилась работать в пекарне. Наверняка ночные смены у раскалённой печи не прошли для неё бесследно.

Вот так оно и катилось, как было им спланировано – за мартом шёл апрель, за ним май, июнь, за ним Ахен, Крефельд, Кобленц и разразилось последним концертом в ноябре, который давал его Дюссельдорф. «Всё! Завершилось не виданное и не слышанное ранее на территории ФРГ художественное действо. Отпел, отыграл, отплясал Фестиваль» – так начиналась статья в центральной еврейской газете Германии. Год завершался, и теперь оставалось только поработать над альбомом, издать его и торжественно вручить.

Этой книги не было бы, если бы с 2001 года по 2010 год не проходил Международный поэтический турнир в Дюссельдорфе, в котором участвовали все авторы будущей «Золотой книги». На протяжении десяти лет они становились Лауреатами, Призёрами, Олимпийцами. Их турнирные стихи печатались в ежегодных сборниках турнира. Они приезжали и прилетали со всех континентов на свои финалы – праздники поэзии в Дюссельдорфе.

14 февраля 2010 года в Дюссельдорфе проходил карнавал и был... суп – тот самый ностальгический, которым было полно наше счастливое пионерское детство, густой, наваристый, с мясом. И на каждом из пяти столов царила супница, от которой шел такой аромат, такой... А теперь по порядку.

КНИГА ВТОРАЯ :

ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ГЕРМАНИИ

2000-2005гг.

"Это что за невидаль: "Вечера на хуторе близ Германии"? Что это за "Вечера"? Ещё мало народу, всякого звания и сброду, вымарало пальцы в чернилах! Дёрнула же охота и меня потащиться вслед за другими". А вам же, развесив уши, слушать кого ни попадя. И окрутили самозванные витии доверчивых жителей деревеньки на Дюсселе своими презентациями, которые вернее бы прозвать претензациями. Ан гляди, что ни "вечер" – то другой краснобай распинается почём зря. И задаёт-то тон один. Который глядит на меня каждый день из зеркала...

В приёмной доктора колышется жаркая масса всё ещё живых человеческих тел. Всö накалено – до предела. И если бы в ваших руках оказалась простая лампочка, то она вспыхнула бы от этого нечеловеческого напряжения. Вы задаёте простой вопрос и понимаете, что допускаете страшную ошибку. Какой последний? Кто последний? Да они здесь с понедельника! Сегодня какой день? Четверг? Идите...

Всё это обрушилось на него и увлекло за собой. И "увидел он, что это хорошо". Что всё это ему по плечу, что теперь ему всё возможно и нужно. Нужна машина, нужна работа, чтоб содержать машину. И он носился и успевал не только на курсах языка, не только на уроках вождения, но и ещё разнося рекламу два раза в неделю.

«...Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение». Я приступил к «Запискам сумасшедшего». Не скрою, до меня, конечно, доходили слухи о некоем писателе из Малороссии, что он чего-то там сжёг... А тут сама жизнь нет-нет да и подталкивала в его сторону. Я тоже сжёг все мосты восемь лет назад, перебравшись сюда, к берегам Рейна. Ну, а от всякой чертовщины, которая творилась здесь с нашим братом, у меня так вытянулся нос, что я не только обликом своим стал походить на этого писателя, но и органично перенял стиль и даже названия его произведений.