Здесь был лагерь смерти

Юрий Лебедев (Санкт-Петербург)

Примирение полвека спустя

Пожалуй, эту историю лучше начать с конца. Тем более, что завершилась она счастливым образом. На днях почтальон принес мне на квартиру письмо с уведомлением от Представительства МИД России в Санкт-Петербурге. В нем было сообщение от генерального консула Российской Федерации в Гамбурге на имя председателя центра "Примирение" о возложении венков к памятнику советским военнопленным на территории бывшего лагеря смерти в Зандбостеле.

Самой важной в письме российского дипломата оказалась следующая фраза: "Посещение захоронения в Зандбостеле включено в план контрольных поездок сотрудников по российским воинским захоронениям консульского округа, предусмотрено дальнейшее регулярное участие в планируемых на территории лагеря в Зандбостеле возложениях венков и других памятных мероприятиях".

Зандбостель - место скорби

А теперь обратимся к началу этой истории. Чем же примечательна маленькая деревушка Зандбостель (Sandbostel), находящаяся в 60 километрах западнее Гамбурга? В Германии о ней знают многие, в России - единицы. На первый взгляд, всё в ней очень мирно и мило: высокие деревья и аккуратно подстриженный кустарник. И только тот, кто пристальнее всмотрится в этот мирный уголок, заметит, что на окраине деревушки, между этими красивыми деревьями-великанами нашли свое упокоение десятки тысяч людей...

"На унылой болотистой пустоши, над которой круглый год льют дожди, висят туманы или свистят морские ветры, в 1939 году был организован лагерь для военнопленных", - так описывается это место в книге "Шталаг-ХВ Зандбостель", вышедшей третьим изданием в Германии в 2003 году. Его первыми узниками стали захваченные в плен поляки. По мере вторжения нацистов в новые страны расширялся и национальный состав заключенных: около 1 миллиона человек сорока национальностей прошли за годы войны через страшные застенки лагеря. Одной из самых многочисленных групп пленных были красноармейцы.

Спустя годы бывший французский военнопленный Орест Бари вспоминал, как осенью 1941 года в лагере появились пленные красноармейцы: "Русские шли колоннами по пять человек в ряд и поддерживали друг друга, потому что никто из них не в состоянии был двигаться самостоятельно. Единственным подходящим названием им было - ходячие скелеты. Один заключенный вовсе не мог двигаться, его толкали вперед автоматом; затем конвоир ударил его штыком в спину, потом его бросили в кузов грузовика..."

В "Шталаге-ХВ Зандбостель" одновременно находилось до пятидесяти тысяч человек. После регистрации их направляли в так называемые рабочие команды для принудительных работ или перемещали в другие лагеря. Русских отправляли на самые тяжелые и грязные работы. Отношение к русским подтверждает особая иерархия, определявшая обращение с заключенными. На верхней ступени находились американцы и англичане, за ними следовали французы и бельгийцы, затем шли греки и сербы, далее были поляки и лишь последними в этой страшной очереди стояли русские.

"Шталаг-ХВ Зандбостель" был освобожден англичанами 29 апреля 1945 года. Последние военнопленные покинули его в начале июня, бараки по гигиеническим соображениям сожгли.

В нескольких километрах от лагеря находится кладбище, на котором были погребены свыше пятидесяти тысяч военнопленных. Сегодня на этом месте создано памятное захоронение в виде братских могил, где указаны страны, чьи граждане нашли здесь мученическую смерть.

Венков у русских могил не было

В конце апреля 2005 года на мероприятие по случаю 50-летия со дня освобождения Зандбостеля прибыли официальные представители из Великобритании, Франции, Италии, Белоруссии, США, Италии и других стран. Но вот работников российского Генерального консульства из Гамбурга, находящегося всего в нескольких десятках километров от Зандбостеля, там не оказалось, хотя именно русские военнопленные составляли наибольшее количество жертв этого лагеря. Их там покоится около сорока тысяч.

Так получилось, что я в этот момент находился в Зандбостеле у своих друзей, с которыми десять лет назад мы организовали акцию "Юные спортсмены за мир". Смысл акции состоял в том, что футболисты детской команды спортклуба "Турбостроитель" сражались со своими немецкими сверстниками на футбольных площадках, а не на полях сражений, как их деды, а затем посещали воинские захоронения, демонстрируя тем самым дружбу и взаимопонимание со своими бывшими противниками. Акция была организована центром "Примирение", в котором я был председателем, и поддержана приветственным письмом тогдашнего мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. С тех пор дружеские контакты центра "Примирение" с администрацией Зандбостеля постоянно поддерживались, и, видимо, поэтому меня пригласили на юбилей.

По возвращении в Санкт-Петербург я написал заметку, которую опубликовала газета "Аргументы и Факты". В ней выразил надежду на то, что 22 июня, в День памяти и скорби наши дипломаты всё-таки возложат цветы на могилы соотечественников, оставшихся навечно на чужбине. Несмотря на то, что редакция постаралась усилить тон заметки, снабдив ее заголовком "Зажрались" в адрес наших заграничных чиновников, эффект оказался нулевым. Сообщение, полученное от бургомистра Зандбостеля, также оказалось неутешительным. С немецкой пунктуальностью он проинформировал, что "22 июня в 18.40 побывал на кладбище военнопленных. Венков и цветов у русских могил не было".

Немецкое покаяние и российское равнодушие

С тех пор я долгое время не мог избавиться от горького чувства, поскольку Министерство иностранных дел России, куда направил письмо и газетную статью, даже не удосужилось на него ответить. Прошло время. Казалось, что на этой истории поставлен крест, как вдруг из Германии мне прислали письмо бывшего солдата Герберта Бальцера, опубликованное в одном из немецких ветеранских журналов. Вот что сообщал он в своем письме: "Вновь мы возложили по случаю Дня памяти погибших (отмечается в Германии во второе воскресенье ноября - Ю.Л.) венок от нашей ветеранской организации на кладбище военнопленных в Зандбостеле. Сняв головные уборы, молча стояли мы у могил жертв войны. Молодые люди из Гамбурга, сопровождавшие нас, захотели осмотреть кладбище полностью. Они были приятно изумлены его ухоженностью и не скрывали своего удивления, что немецкие ветераны сегодня, через 60 лет после окончания войны, чтят память своих бывших противников?"

Эти строчки немецкого солдата, который когда-то воевал под Ленинградом, меня очень обрадовали. Бальцера я знаю уже более десяти лет, с тех пор, как он впервые с группой бывших немецких солдат из Гамбурга посетил с Акцией примирения Совет ветеранов Санкт-Петербурга. Бальцер воевал под Ленинградом в составе 290-й пехотной дивизии и в 90-х годах прошлого века ежегодно приезжал сначала с группами, а затем и в одиночку в Санкт-Петербург, чтобы проехать по местам боев и захоронений своих однополчан. Посещал он и бывшее дивизионное кладбище под Мгой. Помню, я поразился тому, как Бальцер и другие пожилые немцы, стараясь держать солдатскую выправку, застыли в Минуте молчания на Пискаревском кладбище. После этого Бальцер в интервью, впервые для многих петербуржцев, озвучил идею послевоенного немецкого покаяния за принесенные страдания в войне, развязанной гитлеровской Германией.

Победа народной дипломатии

Акция немецких ветеранов в Зандбостеле подтолкнула меня к решению продолжить попытки достучаться до российских государственных властей и привлечь их внимание к зандбостельскому захоронению. По совету писателя-фронтовика Даниила Гранина я изложил всю эту историю российского министерского бездушия и благородного германского покаяния в письме к президенту России. Каково же было мое удивление, когда буквально через две недели чиновник из МИДа проинформировал, что 22 июня текущего года представители Генерального консульства России в Гамбурге возложат в Зандбостеле венок. И действительно, в российский День памяти и скорби мои зандбостельские друзья радостно сообщили, что два русских дипломата возложили наконец-то цветы к памятнику советским военнопленным. Ну, а затем я получил и фотографии этой траурной церемонии, в которой участвовали также бургомистр Зандбостеля, журналисты и активисты местных организаций.

Вот так закончилась история, которую можно было бы назвать маленькой победой народной дипломатии.