Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

М. Фишин

 

Наша альма-матер


Украинский полиграфический институт (УПИ) во Львове, жемчужине украинских городов, стал подобием матери, проводившей в жизнь многие поколения студентов.

В этом городе среди величественных средневековых памятников, увенчанных шпилями и куполами, покрытыми зеленью благородной патины, среди сооружений многоликой архитектуры у подножия Высокого Замка, утонувшего в зарослях буков и каштанов, по улице Подвальной мы ходили с готовальнями. А по утрам нас неизменно встречал швейцар в фирменной ливрее, расшитой галунами.

Это были времена, нынче подвергаемые злобному остракизму изломавшему общество, в котором не только декларировалось социальное и национальное равенство. Подтверждением тому было и студенческое сообщество института, где за одними столами в аудиториях и лабораториях института, в комнатах студенческого общежития рядом были не выискивавшие друг в друге национальных различий. Среди них был Слава Присяжный, Иван Приходько, Сергей Моцный и Лёня Зайчик, Володя Тетерский, Роман Каминский и Женя Гольденберг, Гена Стефанов, Вадим Степаненко, Гена Боровицкий  и Фима Ройтман.

Таким примерно был многонациональный состав не только нашего курса, всего института. Это была дружная студенческая семья.

Дружили и оставались друзьями на всю жизнь. Помнится с какой искренней радостью встретились на двадцатилетии окончания института во Львове. Это торжество продолжилось в живописных Карпатах и Закарпатьи, куда нас увёз огромный автобус одного проектного института, к тому времени возглавляемого однокурсниками Стефановым и  Степаненко. Там, среди красот гор, изрезанных быстрыми речушками, наслаждаясь жизнью, как принято,  пили водку. Винницкую, натуральную водку пили по-украински, щедро наливали до самого вінця. Возможно отсюда название города на Южном Буге. Пили Рижский бальзам и без устали пели, радуясь жизни.

Радовались жизни, которую сами себе построили. Радовались, не подозревая, что в ней сравнительно благополучной, оставалось пребывать не многим более десяти лет. Был 1977 год.

Скромнее отметили тридцатилетие окончания института в 1987 году. Беспечное веселье сменилось душевними разговорами, было над чем задуматься. Вспомнили, как совсем юными, полными надежд, пришли  в институт за год до смерти Сталина, главного антисемита страны, каким считали многие пережившие  его евреи.

И всё же  вопреки мрачной реальности на первый курс института  тогда, в 1952 году были приняты Женя Гольденберг и Клара Хайдович из Киева, Лёня Зайчик, Паша Черняховский, Алик Пастернак, Гена Боровицкий, Яша Бейлис, Натан Соколик и Леня Гриншпун – все из Львова. Среди первокурсников были Володя Шмидт из Риги, Миша Шустер, Леня Закцер и Мила Гринберг из Винницы; Фима Ройтман и Филя Флиман, выживший в нацистском гетто в Жмеринке; Мира Меламед и Мэра Гольдфайн из Житомира и Барановки той же области; Гриша и Клара Римели из Шепетовки и Коростеня; Борис Кобылянский из Знаменки, или может быть из другой Шолом-Алейхевской  Кацриловки. Да простят меня те, чьи имена затерялись в лабиринтах ослабевшей памяти.

Многие из названных и забытых были прямыми потомками обитателей печально известной черты оседлости, не случайно давшей революции красных комиссаров, а позднее и студентов украинского полиграфического института, основанного в начале тридцатых в столичном тогда Харькове.

Наверное, не многим нынче верится, что в советское время, не худшее в истории евреев России, в институте могло быть более двадцати процентов студентов еврейского происхождения. Но благо этому ещё есть свидетели: Лариса  Суркова (Зволинская) в Киеве, Валентина Кальченко (Луговая) во Львове, Миша Шустер в Израиле, Женя Гольденберг и Лёня Зайчик в Америке. Дай Бог всем им многих лет благоденствия.

В нашем сравнительно небольшом, но дружном  студенческом  коллективе, каждый был на виду. Однако не многие знали, что Бела Ярина (Фишина), окончившая школу с золотой медалью в Прилуках, не была принята в Киевский Политех на радиофак, куда вместе со своей подругой   Сталиной Федоровой, тоже золотой медалисткой, одновременно подала документы. Сталину зачислили, а Беле нанесли сногсшибательный удар. Юношеский максимализм побуждал к борьбе за справедливость. Она наивно полагала, что её могут восстановить чиновники из Министерства высшего образования. В результате бесплодной борьбы ей предложили Харьковский автодорожный институт. Но волею судьбы Бела оказалась во Львовском полиграфическом институте, где многие годы оставалась единственной медалисткой, подтверждая свою заслугу новыми успехами в учёбе.  Все пять лет пребывания в институте она получала повышенную стипендию.

Подобная история случилась и с львовянином Лёней Зайчиком. Ему отказали в приёме на радиофак во Львовский политех. Наверное, по этой причине он стал студентом менее «модного» тогда нашего института, так и не сроднившись с ним. Очевидно, не отпускала первая любовь – радио. А киевлянин Женя Гольденберг, осознавая проблемы поступления в Киевский политех, предпочёл ему полиграфический институт во Львове. И впоследствии, наверное, не пожалел о своём решении.Свидетельством тому может служить успешная научная карьера в Общесоюзном отраслевом институте, НИИ Полиграфмаш.

При всех издержках того времени удивительно много еврейской молодёжи собирал наш Украинский полиграфический институт. Возможно потому, что во Львове был «особый климат на любовь влиятельный».    Возможно несколько иным был моральный климат в институте, где тон задавал строгий с виду ректор Шпица Владимир Григорьевич, пользовавшийся уважением в коллективе и влиянием в партийных кругах не только Львова. Наверное, и поэтому после успешной сдачи конкурсних экзаменов в аспирантуру гладко  прошло утверждение кандидатуры вашего покорного слуги  во Львовском обкоме партии, членом которой так и не стал. Но аспирантом УПИ состоялся. Завистники и желающие видеть советское прошлое только демонизированным скажут: просто кому-то повезло. Да, повезло многим, кто связал свою судьбу с украинским полиграфическим институтом. Повезло в соответствии с принципом: от каждого по способностям – каждому по труду. Такбыло.

Иным тогда был и Львов. Нынче на улицах древнего города, где веками обитали евреи, редко встретишь библейские лица, в чьих  глазах запечатлилась вековая скорбь народа. Если  встретишь, то разве в «Жидівській кнайпі», куда одолеваемые ностальгией по прошлому могут заглянуть туристы с Запада.      Так стало.

Однако Львов без евреев, как и Черновцы без них, в чём-то напоминает Париж без французов. Даже говорят, что «запах» уже не тот. Разумеется не пряный чесночный запах еврейской кухни, памятный из далёкого местечкового детстсва и юности, откуда родная мать сына проводжала у дорогу далекув нашу альма-матер. Провожала и ждала, как это могут только матери.

Но достаточно о грустном. Мысленно вернёмся в то время, когда всё ещё было впереди. На миг вернёмся в светлые дни начала лета пятьдесят седьмого года, когда вместе с добрыми напутствиями ректора Шпицы Владимира Григорьевича, профессора Тира Константина Вадимовича, декана Виксмана Ефима Самойловича нам торжественно были вручены путёвки в трудовую жизнь. Труд был в чести и выпускники, став обладателями скромных подъёмных и отпускных, разъехались и разлетелись по огромной стране. Молодых специалистов ждали полиграфические предприятия, машиностроительные заводы, конструкторские бюро и исследовательские институты. О безработице мы знали как о «достоянии» Запада, куда в начале девяностых многих  из нас выплеснула волна крутой вседозволенности, лишив родины. В связи с этим многие обрели статус беженцев и сполна ощутили вкус даровых хлебов на чужбине.

Не хлебом единым  жив человек. И память неустанно возвращает в прошлое, когда мы не были нахлебниками. Тогда свой хлеб зарабатывали честно. Память возвращает в светлые дни студенчества в прекрасном городе Льва, в родную альма-матер – маяк доброй надежды в Украине, чей свет преодолевает пространство и время. А сотрудником Украинской Академии Друкарства, правоприемницы Украинского полиграфического института им. Ив. Фёдорова (Теодоровича), автор желает творческих успехов на благо родной Украины и её народа.

Особо о Шпице Владимире Григорьевиче. Автору случилось лично познакомиться с этим замечательным человеком уже на первом курсе, когда возникла проблема со здоровьем и врачи рекомендовали взять академотпуск. На моё прошение об этом не появилась формальная резолюция бюрократа. Ректор пригласил на беседу и предложил не брать академотпуск,  поехать к родителям и попить домашнего молочка, а весеннюю сессию сдать экстерном. Тогда удивила его компетентность в подробностях быта семьи, в хозяйстве которой была коровёнка, дававшая то молочко, что он советовал попить. Весной по его разрешению я успешно сдал экзаменационную сессию и целый год не был потерян.

Его осведомлённость о быте моей семьи я попытался обьяснить ходившими в институте слухами о том, что он якобы имел отношение к контрразведке Западной Украины. Но моё местечко находилось за её пределами.

Ещё не раз до окончания института, да и позднее ощущалось его доброе участие. А лично им подписанная копия приказа о зачислении в аспирантуру долгое время хранилась как добрый знак судьбы. Таким был Владимир Григорьевич Шпица.

Да, были  в то, нынче огульно охаиваемое время настоящие люди. И немало их было. Но разве они перевелись?   Быть того не может.

 Dr. M.Fichin.

Dusseldorf - Kiev. May  2013

 






<< Назад | Прочтено: 525 | Автор: Фишин М. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы