Как беженец из Сирии добирался до Германии через 10 стран
Где мой спасательный круг?
Юрий Кротов (Вупперталь)
Мой собеседник – молодой человек, беженец из Сирии, по имени Шехаб. Чтобы оказаться в Германии, он прошел через десять стран – пешком, на лодке, на поезде, на автобусе …
Я уехал из Сирии из-за войны
Все причины моего отъезда так или иначе связаны с войной. Мой родной город находится на самой границе с ИГИЛ. В самом городе военные действия не идут, но иногда долетают ракеты. Если ты выедешь за город, с большей долей вероятности окажешься в ИГИЛ. Постоянно слышишь: там-то убили семерых – просто зарезали мечами. У нас публиковали фото: мужчина держит в руках отрезанную голову. Как будто переместились на три тысячи лет назад.
Два последних года я жил в Дамаске. Это вроде бы мирный город, но если ты идешь по улице и в тебя попала ракета, в этом нет ничего необычного. В окрестностях города царит смерть. Если ты окажешься за городом – это на 50% смерть. Я решил, что дальше так жить невозможно.
ИГИЛ – сунниты. Я для них – шиит, хотя на самом деле последним шиитом в нашем роду был дед. Мой отец – коммунист, соответственно – атеист, я не коммунист, но тоже атеист. Собственно, для ИГИЛ я и в этом качестве – враг. Любой контакт с ИГИЛ означал бы для меня смерть.
Я решился на это не сразу
Мой друг, с которым мы вместе снимали квартиру, уговаривал меня уехать с ним в конце сентября 2015 года. «Нет! Нет! Нет! – сказал я тогда. – Я остаюсь в Сирии!» И вот он уезжает 27 сентября, а 1 октября я уже лечу с другим товарищем через Бейрут в Турцию …
В эти несколько дней случилось то, что очень изменило мою позицию. Об этом нужно слишком долго рассказывать. Но не хочется. И еще совпадение: власти, видимо, решили повлиять на Европу и Турцию и открыли сирийскую границу. Такого не было ни до, ни после –увеличивались мои шансы на успех. Мой брат пробовал покинуть страну в другое время, но у него украли все деньги. Месяц граница была открыта, и Европе ничего не оставалось, как открыть свои границы.
Дальше были Ливан и Турция
Самолет взлетает из Бейрута и приземляется в Измире, где я встречаюсь с людьми, которые улетели немного раньше, в том числе и со своим соседом по квартире. Он уже успел познакомиться с человеком, которого называли «smuggler». Этот smuggler представляется турецко-арабским переводчиком, а на самом деле был членом контрабандной мафии.
Вечером приехали два джипа с тонированными стеклами. Нас, 14 человек, за полтора часа довезли до берега. Как только мы вышли из машин, все уехали, с нами остался только один. Грубо скомандовал: «Всем лечь, пока полиция не сцапала!» Приехала еще одна группа. Всех нас стало примерно 35 человек. И представь себе, среди них были двое моих друзей – парень и девушка. Провожатый сообщил: «Наверху – лодка для вас, ее нужно спустить сюда». Деревья нас закрывали, и мы остались незамеченными полицией. Мужчины постепенно снесли лодку. Нести ее было невероятно тяжело.
Здесь я впервые ощутил страх
Мы провели там время с восьми вечера до часу ночи, и в это время я то смеялся, то плакал. Не передать, что со мной творилось. Мы говорили о том, что нас ждет. От Дамаска до этого момента я думал, что всё идет окей, – я уезжаю, как мне это сделать? Я сосредоточивался на мелочах: как, на каком транспорте? Я совершенно не думал об опасности. Понимаешь? Я ни разу об этом не задумался. И вот …
Ты среди ночи стоишь в пугающей темноте среди людей, из которых ты знаешь только двоих. Море такое ледяное и спокойное-преспокойное. А к берегу приносит много тряпок, и ты не знаешь, это вещи уплывших или утонувших … Когда ты это видишь, тебя накрывает страх. Ты понимаешь, что вот-вот сам отправишься в море, и не на корабле, а на этой несчастной надувной лодке. Ты смотришь на лодку и думаешь: «Боже мой! Нас же 35 человек! Как мы там поместимся? Это невозможно!»
И вот мы готовы. У нас – спасательные жилеты и спасательные круги. В час ночи, когда скомандовали садиться в лодку, люди понеслись, словно животные. И я вдруг обнаруживаю, что у меня нет спасательного круга – кто-то его украл. Меня охватил леденящий ужас: я ведь не умею плавать. Я не хотел садиться в лодку, но вдруг сообразил, что если не сяду, то останусь один-одинешенек на берегу. Мои друзья стали звать меня, а я кричал, что у меня украли спасательный круг.
(Шехаб некоторое время молчит, потом говорит – некоторые детали я, пожалуй, не буду рассказывать).
Проводники лишь показали, как заводить мотор, как управлять лодкой, как доливать бензин. Мой друг взялся за управление. Иногда видели, как проплывает греческое судно. Потом увидели огни греческих островов – просто точки. И нам нужно к этим точкам.
Ни одно греческое судно нас не заметило. Недалеко от берега лодка напоролась на камень, чуть не перевернулись. Когда добрались до берега, нас встретили два греческих патруля. Они были приветливы и, забрав лодку, показали нам, куда идти. Рассказывали, что у них свой интерес: они перепродают эти лодки.
Греция и Македония
Мы прошли порядка 12 километров, пока не попали в лагерь UNICEF. Там нам выдали справки, в которых было написано, что мы можем находиться в Греции не более 72 часов. Мы пошли в город на этом острове, сели на корабль, следовавший на север материковой Греции, и прибыли на границу с Македонией.
Сойдя с корабля, мы оказались на улице, вдоль которой люди расставили столы с едой и одеждой. Это была помощь от простых греков, которые и сами-то сейчас живут совсем небогато. Оттуда мы поехали с другом (тем самым, который уехал из Сирии двумя днями раньше меня) и еще с десятью другими беженцами к границе. В Македонию мы проехали на автобусе. Нас пропустили сразу. Через Македонию до границы с Сербией ехали на поезде.
Сербия
В Сербии у нас начались проблемы. Мы приехали к месту регистрации, где было уже две или три тысячи человек из Афганистана, Непала, Индии, Сирии, Ирака, Туниса...
Мы пробыли в деревне у границы один день. Сербы нас впустили, показали нам дорогу, по которой мы можем передвигаться к месту регистрации в течение 72 часов. В Сербии я потерял 600 долларов: меня обокрали, пока я делал фотографии.
Несколько афганцев ушли в сторону и нарвались на полицию. Полицейских было очень много. Они избили афганцев.
Было очень жарко, просто ад. Ждать нужно было очень долго. Некоторые торчали там по 4-5 дней, спали просто на улице.
Наконец, нас «запаковали» в поезд. При этом люди теряли друг друга: родители – детей, инвалиды – сопровождающих.
Хорватия
Дальше – новая страна, Хорватия, граница, новые люди (смеется). На границе со стороны Сербии нам показывают дорогу, по которой следует идти, и говорят: «Шаг вправо, шаг влево – и вы мертвы». Объясняют это бомбами, которые там якобы остались со времен Второй мировой войны. В Хорватии тоже был сборный пункт, на котором у нас сняли отпечатки пальцев. Там я познакомился с девушкой, отец которой сириец, а мать хорватка. Еще там была журналистка, которая меня опрашивала. Я ей сказал: «Все Scheiße», Сербия – «Scheiße» (смеется). Там с нами обращались, как с «Scheiße», и мы надеялись, что в Хорватии будет лучше. И действительно, в Хорватии было намного лучше.
Я не рассчитывал на многое
Многие, уезжая в Европу, думают, что они едут к богатству. У меня было не так: я знал, что стою не больше мешка, который везу с собой. Поэтому сразу решил оставить свои «pride and prejudice» («Гордость и предубеждение» – роман Дж. Остин) в Сирии. Я сознавал, что становлюсь «Scheiße Flüchtling». Никому не желаю пережить подобное чувство – когда ты из человека превращаешься в это.
Дорога через Хорватию в Венгрию запомнилась тем, что мы очень много смеялись. Я не помню деталей, но случалось много комичных ситуаций. Интересно, что я встретился в поезде с группой сирийцев, которых узнал еще в Турции. Нас было немного, остальные были афганцы.
Знаешь, людям свойственно считать, что они чем-то лучше других. Я думаю, многие немцы не чужды мнению, что они лучше, например, китайцев. Нам поначалу было неуютно от большого количества афганцев, потому что многие сирийцы уверены – мы лучше афганцев.
Афганцы на первый взгляд казались какими-то … брутальными, что ли … Тем более что вагон был страшно переполнен: ты сидишь, а множество людей сидят слева, справа, снизу, сверху …
Я просто хотел спокойно поспать. Попробовал заговорить с ними по-английски. Афганцев было человек 30-40, и только один говорил по-английски. Это был образованный человек, но он и сам не очень уверенно чувствовал себя в этой компании. Видно было, что этот человек совсем другого круга. Но, так или иначе, всё общение происходило через него.
Но всё проходит. Представь себе, в начале поездки – полный стресс, а к концу, т.е. часов через 15, ты режешься с афганцами в карты, безостановочно хохочешь и разговариваешь, вполне обходясь десятком персидских слов, которые успел выучить за это время. Мы, можно сказать, подружились.
Венгрия
Ночью мы сошли с поезда уже в Венгрии, в каком-то лесу, по которому куда-то шли тысячи людей. У кого-то есть фонарик, у кого-то нет. Ты ищешь своих друзей и каким-то непостижимым образом находишь. Мы шли и шли, пока не наткнулись на границу и не увидели людей с оружием.
Мы спросили у них по-английски: «Мы в Венгрии?» Нам не ответили. Потом мы привыкли: если тебе не отвечают, значит, ты в Венгрии; если ударили по лицу, значит, ты в Венгрии.
Нам, надо полагать, еще повезло. Рассказывали, что за месяц до этого между беженцами и венгерскими пограничниками были бои. Но после Сербии уже было не так страшно. Привыкли.
Тем более что вскоре мы отправились в Австрию на старом-старом поезде. Я даже не знаю, были ли там туалеты. Я ни разу не пытался воспользоваться туалетом. Беда тем, кто ехал с детьми. Что рассказывать, можно себе представить …
Австрия
Когда мы прибыли к австрийской границе, нас встретил агент, который заговорил с нами по-арабски через громкоговоритель: «Добро пожаловать в Австрию. Вы в безопасности. Мы предлагаем вам любой вид помощи. Тем, кто направляется дальше, мы предоставляем автобусы и поезда».
У нас еще оставалось с собой некоторое количество денег. Четверка старых (с Турции) знакомых – я, двое парней и одна девушка – взяли такси до Вены. Это стоило что-то около 50 евро с человека.
Если считать 600 долларов, которые у меня украли, я потратил 2200 евро, если всё пересчитать именно на евро. Деньги я взял взаймы у зятя. По сей день в долгах. Я ведь уже полтора года в Германии – университет и всё такое, и я еще больше одолжил. Зять присылает деньги из Швеции через WesternUnion.
Мы сидим в такси и болтаем. Девушка оказалась очень милой. Представь, еще в Сербии: мы тащимся с тяжелыми рюкзаками и обсуждаем песню Эд Ширана.
Шехаб берет гитару и напевает: «Oh, misty eye of the mountain below. Keep careful watch of my brothers' souls» («О, туманноеокогоры, чтовнизу. Внимательно следи за душами моих братьев»).
Мы сидим в такси, и вдруг меня пронзает мысль – люди, мы в Вене! Вы это осознаете? Не знаю, как они, а я … Как это объяснить …
Ты – из Сирии. Ничего, кроме Сирии, не видел. Вена – это была сказка из телевизора. Первого октября я покинул Дамаск, а утром пятого я нахожусь в Вене. Сидя в такси, я вдруг осознал, что все пережитые потрясения уже позади. Я в Вене. В Австрии. В сердце Европы.
В это время в Австрии проходил какой-то представительный конгресс, оттого было трудно с гостиницей. Но ничего, устроились.
(Какие сюжеты подбрасывает жизнь! Я в это время был в Вене участником того самого конгресса, и одной из тем этого конгресса были беженцы! И я писал об этом в «Партнёре»! – Ю.К.)
Двое моих попутчиков хотели в Германию, а деву
шка – через Германию в Швецию. Они пытались уговорить меня отправиться сразу в Германию, а я, в свою очередь, пытался уговорить побыть пару дней в Вене. Не получилось. Они уехали, а я остался в Вене. Совершенно один. И я даже не знаю, что это такое – Вена … (смеется). Мы в Вене всё время боялись, что нас остановит полиция и начнет, как везде, снимать отпечатки пальцев. У нас ведь огромные рюкзаки, и у двоих – характерная арабская внешность.
Я остановился в отеле Ibis. Сейчас смотрю на фото – это было круто. Я ходил по Вене в старом потертом свитере, нестриженый, черт знает в каких штанах. Однажды ко мне подошел парень вполне европейской внешности и спросил по-английски: «Hey bro, do you have some wheat?» (Братишка, торгуешь гашишем?)
Через два дня я вышел на нескольких ребят из той самой «турецкой» команды, и мы купили билеты на Ганновер. По 200 евро. Это сейчас я знаю, что можно доехать за 50. Тогда мы брали первое, что попадалось.
Германия
На границе всё было непросто. В вагон вошли полицейские. Я как раз по случайности ушел в конец поезда, чтобы купить сэндвичи. Когда шел назад, мимо прошел полицейский, не обратив на меня внимания. Но … Моих друзей не оказалось на месте. Первое, что бросилось в глаза, – нет книги, которую я читал перед этим – Данте Алигьери в английском переводе (кроме нее, у меня с собой был еще только самоучитель голландского языка). Боже, рюкзака тоже нет! А в нем паспорт!
В окно я увидел длинную очередь из беженцев и полицейских. В конце очереди – моих друзей и, главное, мой рюкзак! Я обрадовался, подошел к полицейскому и сказал ему по-английски: «О, а что это мой рюкзак тут делает? Извините, мне нужно это забрать». Потом развернулся и пошел к поезду, не подавая виду, что это мои друзья. Но полицейский обратился ко мне: «Excuse me». Я попытался отовраться, мол, мой рюкзак попал сюда случайно. Но он спросил меня, откуда я приехал.
Я сказал ему, что приехал из Сирии.
– У вас есть виза? Нет? Тогда становитесь в очередь.
Мне пришлось это сделать. Ушел билет за 200 евро...
В этой очереди нам пришлось простоять целый день. Еду нам дали после этого. Поспать – возможность была, но я не спал.
Я думал о том, что нахожусь в чужой стране, на другом континенте, меня вытащили из поезда, за который я заплатил такие большие деньги. Та небольшая сумма, которая осталась в кармане, – это всё, что у меня есть.
Из Германии в Голландию и обратно
После всех процедур нам дали поезд. В Ганновере я вышел и попрощался с последним из попутчиков. Он уехал в Берлин. И снова я один... Из Ганновера я уехал Голландию. Как я попал из Голландии обратно в Германию, расскажу как-нибудь в другой раз …
В Сирии Шехаб был студентом, хотел стать инженером. В Германии он полтора года. Шехаб выучил язык в степени, достаточной не только для того, чтобы дать это интервью, но и чтобы поступить в университет. В свободное время играет в немецком самодеятельном театре.
Если вам интересно, как дальше сложится его интеграция в немецкое общество, с удовольствием об этом расскажу.
Мне понравилось?
(Проголосовало: 40)Поделиться:
Комментарии (1)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>