«КОРАБЛЬ ОБРЕЧЕННЫХ»

Связь времен

Виктор Фишман (Мюнхен)

70 лет назад произошло событие, почти не известное русскоязычному читателю. Речь идет о последствиях международной конференции по проблемам еврейских беженцев, состоявшейся с 5 по 16 июля 1938 года во французском курорте Эвиан-ле-Бен, по инициативе США. Делегаты из более чем 30 стран приняли решение о недопустимости изменения существующих законов, запрещающих «незапланированную эмиграцию» евреев из Германии и Австрии в другие государства. Только Доминиканская Республика возражал против этого решения.

Требования, с которыми конференция обратилась к Германии, можно назвать косметическими: речь шла не о прекращении преследования евреев, а лишь об организации их эмиграции в «определенных рамках» и о разрешении беженцам брать с собой хотя бы часть своей собственности. Опираясь на это решение, правительства многих стран закрывали въезд еврейским беженцам и обрекали их тем самым на неминуемую гибель.

Семен Карлинер приехал в Германию из Херсона в 1997 году. Его дед Давид слыл безбожником, синагогу не посещал (в те годы это было поступком!), ходил без головного убора и торговал в своем магазине некошерными продуктами, а это вообще ни в какие рамки не вмещалось! Давид рассказывал внукам, что его двоюродные братья живут в немецкой Силезии и он собирается туда уехать. Наш Семен Карлинер от своего деда Давида отличался лишь тем, что был известным специалистом-теплотехником. В остальном же он очень походил на предка: не посещал синагогу, не носил кипу и мечтал уехать куда угодно из великой советской страны.

Оформляя документы на выезд в Германию, Семен хотел попасть в Саксонию: всё же ближе к Силезии и искать следы родственников сподручнее. К этому поиску он подключил и меня. И хотя нет полной уверенности, что найденные нами документы относятся именно к тем Карлинерам, которых мы хотели найти, рассказ о событиях минувших лет заслуживает внимания читателей.

В маленьком силезском городке...

Небольшой городок Пайскретшам в Силезии летом утопает в зелени, а зимой его по самые крыши накрывает снежное покрывало. В те далекие времена в доме № 8 по улице Тостерштрассе на первом этаже располагался магазин, где папаша Иосиф Карлинер торговал зеленью и цветами. На втором этаже жила его большая семья: жена Ильза, дочери Рут и Марта, сыновья Герберт и Норман. Днем Карлинер торговал в своем магазине, часто давая соседям овощи в долг, а вечерами ходил в синагогу или корпел над бухгалтерскими книгами. Его сын Герберт, как и положено, под руководством местного раввина изучал Тору.

Однажды в лавку отца явились трое в черной форме. Двоих Иосиф узнал: это были его соседи, которые уже много ему задолжали. Нацисты перевернули ящики с огурцами, достали из шкафа долговые книги и порвали их.

Потом Иосифа Карлинера отправили в концентрационный лагерь Бухенвальд, но через два месяца ему разрешили вернуться домой под надзор полиции. Трезво оценивая обстановку, Иосиф Карлинер подал документы на эмиграцию в США. Иммиграционная служба поставила семью Карлинеров в очередь на 1942 год – число заявлений превышало квоту.

Потом была «Хрустальная ночь»; потом у евреев изъяли проездные документы и автомобили; в декабре 1938 года вступил в силу закон, в соответствии с которым евреи не могли иметь значительной собственности и недвижимости. Так Иосиф Карлинер лишился всего: дома, магазина, лошадей. С трудом удалось Иосифу оформить визы на Кубу, и вот он вместе со своим семейством и небольшим багажом отправляется в портовый Гамбург. На Кубе Карлинер рассчитывал дождаться очереди на переселение в США. Между старой и новой жизнью лежал океан.

Праздничное путешествие

Гамбургский порт с конца XIX века стал воротами в свободную Америку. С 1852 по 1934 гг. из этого порта отбыли в США более 5 миллионов человек. И вот 13 мая 1939 года на пирсе № 76 Гамбургского порта собралось множество отъезжающих и провожающих. В проездных документах счастливчиков было написано, что пароходная компания HAPAG предоставляет своим пассажирам увеселительную поездку и первоклассные условия на пароходе «St-Louis».

Эмигранты ожидали на пирсе разрешения на посадку, но пока путь на сходни был перекрыт: фотокорреспондент фашистского информационного листка «Stürmer» еще не отщелкал положенных кадров о том, как евреи свободно покидают Третий рейх. Германия должна продемонстрировать всему миру акт доброй воли. А далее слово за мировым сообществом: примет оно беженцев или откажет им в убежище?!

На наблюдательном мостике стоял капитан парохода Густав Шрёдер. «Матросы и офицеры корабля знают свое дело, – говорил он о своей команде, – они ничего не упустят, и будут относиться к этим пассажирам точно так же, как и к гостям, побывавшим у нас до этого».

Наконец, объявили посадку и по трапу поднялось 900 эмигрантов: 300 мужчин, 450 женщин и 150 детей. В порту Шербург подсело еще 37 человек. Теперь путь «St-Louis» лежал прямо в Гавану.

Путешествие проходило весело и приятно. На палубах проводились фестивали масок, праздники винограда. Команда была исключительно вежлива и предупредительна. Карлинер мог снова посещать импровизированную синагогу. Для этого из праздничного салона на время молебна выносили большой портрет Гитлера, а после службы возвращали его обратно.

Красный штамп в паспорте

Невесел был лишь Густав Шрёдер. Как только «St-Louis» вышел в океан, радист принес ему радиограмму из пароходства: «Большинство Ваших пассажиров в соответствии с новым законом не имеют разрешения правительства Кубы на въезд. Сохраняйте свой курс, так как ситуация пока не ясна».

Капитан Шрёдер попросил нескольких пассажиров предъявить свои заграничные паспорта. В них на положенной странице стоял красный штамп «Jew»! Нужно было что-то предпринимать! Шрёдер выбрал по своему усмотрению пять мужчин, которые образовали корабельный комитет. Дело в том, что, начиная с 1938 года, директор эмиграционного отдела кубинского консульства в Гамбурге по своему усмотрению выдавал всем желающим визы на Кубу. Стоило это немало – около 150 нынешних евро!

За 7 дней до выхода «St-Louis» из Гамбургского порта президент Кубы Федерико Ларедо, наводя порядок с визами, запретил бесконтрольную продажу виз. К моменту получения радиограммы многопалубный красавец-пароход уже пересекал океан.

Акция с отправкой «St-Louis» на Кубу была задумана нацистским правительством: Германия демонстрирует миру акт доброй воли, а вот страны приема, аппелируя к решению Эвианской конференции, вряд ли примут еврейских эмигрантов.

Любопытный факт: на Нюрнбергском процессе о решениях Эвианской конференции преднамеренно забыли!

Почему вы волнуетесь?! Ведь речь идет о евреях!

Ранним утром 27 мая 1938 года «St-Louis» бросил якорь в порту Гаваны. Возле корабля начали собираться многочисленные лодки. Это знакомые и родственники не могли дождаться, когда приехавшие сойдут на берег. Герберт Карлинер видит своего кубинского дядю. Он бросает ему веревку и поднимает на борт корзинку с апельсинами и ананасами. Пассажиры выносят на палубу чемоданы и баулы, выводят детей. На борт поднимается местная полиция. Но что это? Пароходные бумаги неправильно оформлены?! Да, нужно пока подождать на рейде. Во всяком случае, в выходные дни никто этим заниматься не будет.

Всю следующую неделю шли переговоры с директором кубинской эмиграционной службы в Гамбурге, пароходством HAPAG, адвокатами еврейского фонда «Джойнт». Шредер по собственным каналам просит помочь немецкого консула в Гаване. Там не понимают его беспокойства: «Господин капитан, ведь речь идет о евреях! Везите их обратно и передайте другим ответственность за их судьбу!»

Страх охватил огромный пароход. Обратно в Германию?!

«Евреям вход воспрещен!»

Корабельный комитет послал телеграмму президенту США Франклину Рузвельту и его супруге. В ней содержалась просьба 900 человек о защите и спасении. Ответа не последовало. Молчание Рузвельта означало смертный приговор пассажирам «St-Louis». Через 6 лет и 6 месяцев состоялся Нюрнбергский процесс, но об этом случае никто, конечно не вспомнит!

Темнота опустилась на пароход в прямом и переносном смысле слова. Иосиф Карлинер стоял на палубе и смотрел в вечернее небо. Корабельный прожектор казался ему прожектором на сторожевых вышках Бухенвальдского лагеря.

Корабельный комитет по-прежнему вел переговоры с президентом Кубы. И успокаивал пассажиров: «Мы приложим все усилия, чтобы высадить вас в какой-либо стране, кроме Германии».

Кубинское правительство заставило капитана покинуть Гаванский порт, корабли береговой охраны США получили строгий приказ не подпускать «St-Louis» к американским берегам. Геббельс ликовал: «Так как никто не хочет иметь у себя евреев, мы вынуждены вернуть их назад и позаботиться о них сами!»

И вот капитан Шредер получает приказ пароходства: «Следуйте в Гамбург!»

«Это ваши последние свободные дни!»

Так злословили немногочисленные нацисты из корабельной команды. Капитан Шредер решил бороться до конца. (Не знаю, посадили ли в честь него оливковое дерево на Аллее праведников в музее Яд-Вашем в Иерусалиме?!) Были варианты посадить судно на мель у берегов Англии или Франции: уж тогда-то правительства этих стран, спасая пассажиров, вынуждено будет их принять. Неожиданно, за два дня до подхода к Европе, корабельный комитет получил разрешение пришвартоваться в Антверпене. Британия дала согласие принять 287 человек, Франция – 224, Голландия – 181, Бельгия – 214.

Семья Карлинеров попала во Францию. Родителей поместили в лагерь. Герберта и его брата направили в сиротский дом. В период оккупации Франции французы спрятали братьев, снабдив их фальшивыми документами. Всю оккупацию молодые Карлинеры провели на чердаке одного дома в Эльзасе.

Конечно, после войны они попытались разыскать своих родных. И узнали, что французская полиция выдала нацистам бывших пассажиров «St-Louis». 6-го ноября 1942 года в эшелоне № 42 Иосиф и Ильза Карлинер, а также их дочери были направлены в Освенцим. Там они и погибли.

Эпилог

Всё написанное выше я рассказал Семёну Карлинеру. Однажды поздно ночью он разбудил меня телефонным звонком. Оказалось, что канал 3SAT немецкого телевидения демонстрировал документальный фильм «Schiff der Verdammten» («Корабль обреченных»). И Семён увидел своего однофамильца Герберта Карлинера, который рассказывал о впечатлениях почти 70-летней давности.

- Жена говорит, что Герберт очень похож на меня, – удивлялся Семён. – Он живет в Майами. Съездить к нему?!