Литературный Рейн. Лариса Щиголь
ЛЕТЕЙСКИЕ ВОДЫ
Лариса Щиголь родилась в Иркутске, но вся ее жизнь связана с Киевом. По образованию – экономист, специалист по финансам и кредитам, вполне благополучно трудилась в различных организациях и учреждениях. Все просто и солидно. Вот только всю жизнь писала стихи, не получавшие выхода к читателю. Во-первых, сама не рвалась в советскую литературу, но, живи она в Сибири, в том же Иркутске, где идеологической бдительности было куда меньше, чем на Украине, может, и донесла бы свои стихи до тамошних журналов. А, во-вторых, признается, что не полагала себя достаточно талантливой и, соответственно, кому-то нужной, чтоб этот страх преодолеть. Нормальное поведение одаренного человека, недоступное пониманию агрессивного графомана. Но с приходом других времен стихи стали печататься, за рубежом – в американских русских журналах, в киевской «Радуге», в журнале «Крещатик», достойно представляющем широкий круг современных авторов, наконец, в элитном московском журнале «Знамя». Надо сказать, что выход из литературного подполья большого числа поэтов придал современной русской поэзии новую энергетику, заставил иначе работать и тех, кто вроде бы ни возможностью публиковаться, ни вниманием публики обделен не был. Но и то правда, что членство в Союзе писателей не стало каиновой печатью для тех, чье поэтическое дыхание оставалось естественным в былые годы, как и принадлежность к числу не печатавшихся в советское время не стала индульгенцией для тех, кто настоящим дарованием не обладает. Господь, дарующий таланты, политикой не занимается, а совестливость воспитывают в себе и берегут самостоятельно.
Я к тому, что у Ларисы Щиголь достоинство свободной личности проявилось и в жизни, и в поэзии. Ее стихи современны в лучшем смысле этого слова – экспрессивны, динамичны. Очень часто стихотворение представляет собой одно длинное предложение, развернутый период, что невозможно без сильного поэтического дыхания. Воплощенная в стихотворении мысль – не констатирующая сентенция, она – образна, метафорична. Ее ирония – не голое смехачество, что стало почти модно в сегодняшнем – якобы – продвинутом стихотворстве, а всегда – переживание, боль, трагедия. Какое, поначалу кажется, легкое, игровое стихотворение «Остановка на Дахауэр-Штрассе». Но мгновенная ассоциация с «красным, советским» крокодилом, сожравшим солнце (живую жизнь) в «детском» стихотворении Корнея Чуковского, обнажает «коричневую» крокодилу в Дахау. Свернешь за угол с улицы Дахау – и умерла крокодила. Но боль и память не умрут никогда. Об этом стихи? И об этом, и о другом, что всколыхнет душу и потревожит мысль внимательного читателя. Внимательного! Именно такой нужен стихам Ларисы Щиголь. Давайте вместе вслушаемся в эти строки, вместе порадуемся тому, что мы – современники еще одного по-настоящему талантливого поэта.
Даниил Чкония
СТИХИ НА ПОКУПКУ ТОМИКА ПУШКИНА В МЮНХЕНСКОМ МАГАЗИНЕ
ХУГЕНДУБЕЛЬ НА КАРЛСПЛАЦ (ШТАХУС), БЫВШЕЙ ГИТЛЕРСПЛАЦ
Он здесь бывал: ещё не в галифе...
И.Бродский
Из большого из дома из книжного
Возле круга фонтанно-булыжного,
Где стояла фигура Облыжного –
По подсчётам, уже в галифе –
На свою на Вест-парк отдаленную
Через всю-то дурную вселенную
Я тащу мою вещь сокровенную –
Сорок марок и сколько-то пфе.
Пусть и в этой сомнительной местности,
Воплощеньи порядка и честности,
Что – Париж по печальной известности,
А по сути и духу – дыра,
Светит солнце российской словесности,
Беззакатное солнце – ура!
9.07.99
ОСТАНОВКА НА ДАХАУЭР-ШТРАССЕ
На улице Дахау
Сижу и отдыхау
И пью-не просыхау
Дешёвый апфель-шорт.
А улица Дахау,
Когда была плохау,
Вела без ноу-хау
На мировой курорт.
А до последней трассы
Жильцам известной расы
Пороли здесь матрасы
И били зеркала.
По улице ходила
Большая крокодила –
До первого угла
Дошла и умерла.
19.07.99
ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ
Ах, сударь, дело не во мне
И не в сомнительном вине,
И не в божественном огне,
Свалившемся в сугробы.
А трудно, сударь, жить в говне –
Пускай, и высшей пробы.
Ах, сударь, дело и не в Вас,
И не в пинаемой сейчас,
Невыносимой без прикрас,
Ментальности восточной.
А только Бог не слышит нас –
Меня уж, сударь, точно.
И верно, сударь, Вам пора:
Идет военная игра,
А дел амурных мастера
И в ратных, чай, не слабы.
А что до пёстрого ковра,
Что Вы сулили мне вчера,
То я его – взяла бы.
28.04.99
* * *
Будьте, как дети...
Евангелия
Памяти обоих
Артист привык во все века
Ловить от власти тумака,
Ведь ей вредны наверняка
Перо, стило, фломастер,
Но как-то все идет, пока
Тиран не спросит дурака,
Кто мастер, кто не мастер.
Не сыпьтесь на меня, братва:
И я – не против естества,
А уж тем паче – мастерства
И вкруг него витийства.
Да только чьи это слова,
Что простота-де воровства
Похуже? А убийства?
14.09.99
НЕОПРЕДЕЛЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА
В отличье от филистерской толпы
Стишки приходят ночью, как клопы,
И этим тварям незнакома жалость:
Разя сивухой, щекоча и жалясь,
Они всю ночь по автору ползут
И оставляют волдыри и зуд,
Бессонницу, Гомера и усталость.
А утром – здрасьте! – вот вам и толпа –
Не зарастает ейная тропа –
Юнцы и пенсионные старухи.
Ты говоришь им: «Я всю ночь не спа...»,
Они к тебе традиционно глухи,
А в самых острых случаях – глухи.
И злобны. Так являются стихи.
11.09.99
* * *
А в тех селеньях, где иных уж нет,
Живет один блондин или брюнет,
А то, пожалуй, что и вовсе рыжий –
Отсюда я в упор его не вижу.
Там у него колодец и забор,
И под забором две заросших грядки,
А за забором – да, еловый бор,
Зубчатый, тёмный – с этим все в порядке.
Там на дворе трава, а на траве –
Дрова – и подлинней, и покороче,
И у него такое в голове,
Что знали бы – не вспоминали к ночи –
А то иные вспоминать охочи –
Верст за три тыщи – минимум, – за две.
Он пьян с утра – такая полоса:
Пацан в тюрьме, жена, видать, сбежала.
Но у него в чулане есть коса,
И то: коси коса, пока роса –
Красивое, внушительное жало.
И есть река. В реке плотва и лещ,
И, может, сом – пошуровать у ям бы.
Теперь вот будут ямбы. Тоже вещь.
В таких местах незаменимы ямбы.
И у него, как будто, есть страна.
Она ему не то чтоб не нужна,
И он не то чтоб ей не нужен тоже –
Но в этом они, всё-таки, похожи.
Авось ещё поладят. Ни хрена.
А что чекисты лезут в главари –
Так там зимой такие снегири,
В кадушке – грузди, в погребе – картошка,
В лесу брусника, клюква и морошка,
А уж черники – и не говори.
29.05.00
ФРИДРИХУ ГОРЕНШТЕЙНУ
Нас ждёт не смерть, а новая среда...
И. Бродский
Мы все когда-нибудь умрём,
Возможно – даже скоро.
И мы с собой не заберём
Преображённый январём
И обнажённый фонарём
Ночной кусок забора.
Но этот рядовой забор
Запомнит чей-то нежный взор
Из верхнего окошка,
И вещества его раствор:
Сучков, зазубринок и пор,
Возможно, с этих самых пор
Изменится немножко.
Бела за окнами метель,
Белым-бела твоя постель,
Лишь скрип заоблачных петель
Идиллии не равен,
Да то, что тем, с того двора
Давно заборам в печь пора
И обнаружится с утра,
Что нет на окнах ставен.
Нас ждёт не менее чем рай –
Забор, рябина и сарай,
И в тот переправляясь край,
Пред ними я покаюсь.
Но только ты не умирай,
Не умирай, не умирай,
Не умирай, не умирай,
Не умирай покамест!
14.01.02
* * *
Поэзия, она такая вещь:
В живую плоть вгрызается, как клещ,
Пугает, ноет, мучает, болит –
И уповай, чтоб не энцефалит.
А не гуляй в пленительном лесу,
Не ковыряй в сомнительном носу,
Не посягай на темный смысл вещей,
А помогай охоте на клещей.
12.05.00
ЛЕТЕЙСКИЕ ВОДЫ
Это не смерть к нам приходит, пугая,
А начинается просто другая
Жизнь. Но сбывается: мы – это мы.
Там, за рекой, в залетейской долине,
В смутных и нежных пространствах Беллини
Видятся гроты её и холмы.
Волны в борта ударяют неслышно,
И наполняются музыкой вышней
Сферы: Вивальди, а может быть, Бах.
Взысканы лаской нежданной Господней,
Так и уходим – в рубашке исподней,
С розовой пеной на бледных губах.
Так начинается новая эра,
И от Сан-Марко ведёт к Cimitero
Длинная стрелка: тончайший изгиб.
И удаляются здешние метки:
Дворик в тени, черно-белые клетки,
Райские яблочки, пухлые детки –
Но, растворяясь, никто не погиб.
То ли мы к рощам причалим лицейским,
То ли к цветным куполам венецейским –
Но под знакомый и ласковый кров.
И уплывают в лазури густые
Лёгкой толпой облачка золотые –
Общие, видно, для многих миров.
26.05.01
Примечание: «Летейские воды» – одно из названий знаменитой картины Беллини, вокруг «венецейских» атрибутов которой всё и происходит.Cimetero – имеется в виду кладбище, на котором похоронен Иосиф Бродский.
* * *
Спасенья нет от ямбов и хореев
Евреев из страны гипербореев –
Знать, с оной целью данная страна
Была им и в диаспоры дана.
20.10.99
* * *
Как о самой главной моей поре,
При хорошей мине, плохой игре,
При дурной погоде и лучшем строе
Я была кому дочкой, кому – сестрою,
Кому мамой была, а кому – женой,
А кому и любовницей – бог со мной,
Я была ответчица и истица,
И летели клином ко мне жар-птицы,
А уж как прекрасен жар-птичий клин! –
Как не ставший комом последний блин.
Я пекла блины и варила плов,
И несли рыбаки ко мне свой улов,
И несли охотники мне трофеи,
А сама я была хороша, как фея
И уж так была позарез нужна,
Всем-то дочкам дочь, жёнам всем жена,
Я была сочинительница и чтица,
И летели клином ко мне жар-птицы,
И летели жар-птицы со всех сторон,
На лету оборачиваясь в ворон.
27.01.02
* * *
Всё-то тянет нас, беспечных,
В тёмный лес сюжетов вечных –
И противиться не мне.
Из страны оборонённой
Едет ратник приклонённый
Этим лесом на коне.
Бился он за страх и совесть,
И его сраженья повесть
Приумножится в веках.
Змей сдыхает, побеждённый,
Ратник едет, измождённый,
Месяц едет в облаках.
Ох и тяжек подвиг ратный,
Ох и долог путь возвратный –
Конь впадает в хромоту.
Кровь течёт на круп и сбрую
И на землю на сырую,
На сырую, да не ту.
Забывай меня, голубка,
За соболью, -болью шубку,
За яичко Фаберже.
Тихо звякает уздечка.
Прощевай, моё сердечко –
Не увидимся уже.
19.06.02
* * *
Не об искусстве. Впрочем, и о нём –
Поскольку ни тебе, ни мне ни днём,
Ни ночью от него спасенья нету.
Тем более уместно зубы сжать
И не пытаться впредь изображать
Взывающих: «Ракету мне, ракету!»
Не о любви. Но, впрочем, и о ней.
Легко сказать, что на исходе дней
Нежней мы лю... куда уже нежней?
Наш вариант покруче: осторожней.
А может, двинем, всё же, по прямой:
Зане пора – и к Богу, и домой –
Легко сказать: единственный ты мой, -
Но следует – единственно возможный.
6.08.99
ПЕСНЯ
На чужой сторонушке рад своей воронушке.
Пословица
Не хотелось ворону
На чужую сторону,
Да пришла во двор она,
Умная сестра:
«Там еда – обильная,
Там одежда стильная,
Там община – сильная,
И – давно пора».
Но в гостях, случается,
Жизнь не получается,
И грустит-печалится
Молодой брюнет:
Есть еда – обильная,
Есть община – сильная,
Есть среда – плавильная,
Только жизни – нет.
Есть одежда – стильная,
Есть сестра – мобильная,
Есть жена – дебильная,
Только жизни – нет.
Есть тоска – стабильная...
22.07.99
С ПОЗВОЛЕНИЯ СКАЗАТЬ - ГЕКЗАМЕТР
Пульс, непрерывно стучащий в виски, - это просто гекзаметр.
Тот, кто сумеет расслышать гекзаметр, - возможно, поэт.
Боги довольно легко принимают дипломный экзамен,
Ибо работы по этой специальности, в принципе, нет.
Жизнь – это, видимо, некое время и место, откуда
В тщетный за мёртвой возлюбленной можно отправиться путь.
Амфоры с их персонажами стройными – просто посуда,
Функции коей бездарно утрачены – в этом и суть.
19.10.99
ЕЩЁ ГЕКЗАМЕТР
Вдвое и втрое не любит нас осенью Гелиос ярый –
Паки и паки претящих минует его колесница.
Зримы осадки. Опять не пойду в магазин и на почту.
Гнев, о богиня, воспой – ахинея: не в маму, а в сына.
21.10.99
Мне понравилось?
(Проголосовало: 12)Поделиться:
Комментарии (0)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>