Вопреки антисемитской пропаганде о том, что евреи не воевали, мои близкие проявили на фронте, в действующей армии, в партизанской борьбе с оккупантами, мужество и героизм.  Они же и в послевоенное время доблестно трудились в различных отраслях народного хозяйства страны.  

   ...Этот не совсем обычный рассказ – о нашем зяте и названном сыне Николае Затаковом. Я не могу логично объяснить, почему я решил писать именно о нём, человеке, являющемся отцом наших внуков, а следовательно – зятем.

...Эту повесть я посвящаю своей покойной жене, Танюше. В ней – штрихи к её портрету, к её неординарной жизни и необычной судьбе. Это мой неоплатный долг перед ней. Я делаю это с радостью, в надежде на то, что мой труд будет лучшей памятью о ней для детей, внуков, родных и близких.

Прослужив более полутора десятков лет на космодроме Байконур, я пришёл к твёрдому выводу, что ракетчики-испытатели 60-х-70-х годов не только проложили дорогу в космос, вложив огромный вклад в испытания, подготовку и запуск боевых баллистических ракет, создав тем самым оборонный ракетный щит Родины, но и обеспечили практическую отработку и запуск пилотируемых космических кораблей.                       

«Вcе в жизни не просто» -

так говорила моя мама

Только во времена перестройки, да и то, конечно, не сразу, я вдруг осознала, что очень мало помню об истории семьи вообще и судьбе брата в частности. К этому времени из моей родительской семьи уже никого не было в живых, и спросить уже было некого.

После долгого забытья я, наконец, пришел в себя. Я лежал на деревянном вокзальном диване в зале ожидания железнодорожной станции Бузулук, а надо мной склонился старичок с бородкой. Он мял мне живот и как-то заботливо спрашивал: «Болит – не болит?», выстукивал меня костяшками пальцев, а потом попросил пописать в горшок...

Это был уже не первый разговор об эвакуации.

- Пойми, – говорил Иосиф, – в Одессе оставаться нельзя. Уже после «хрустальной ночи» в Германии стало ясно: фашисты ненавидят евреев, и вы тут не выживете. Моя любимая сестра и ваша маленькая Риммочка мне очень дороги. Услышь меня, Семён!

- Никуда мы не поедем! Я инженер, хороший специалист, знаю семь языков...

И бабочки под стеклом, в больших плоских коробках взлетали... Бабочки.... Плавные круги, и вдруг изломы их пoлётa – зубцы, шпили, купoлa, кружeвa – прeкрacный aжурный гoрoд вcтaвaл из тумaнa. И нaш бухгaлтeр рacтвoрялcя в этoй гaрмoнии. Пoтoму чтo этoт гoрoд был в нём. И бaбoчки любили eгo зa этo.

He кaждoму дaнo увидeть cвoй гoрoд.

Начну я мой рассказ - быль, связанный с темой, вынесенной в заголовок, с описания судьбы двух моих двоюродных дядей Мирона и Михаила, сыновей Давида, одного из родных братьев моего дедушки Пинхуса.

 Эпопея с возвращением нашей семьи из эвакуации домой в Москву началась осенью 1943 года. Еще шла кровопролитная Великая Отечественная война. Ещё гибли тысячи солдат, изгоняя фашистскую нечисть с временно оккупированных территорий, возвращались на пепелища жители освобождённых земель. Наша семья продолжала жить в приютившей нас Удмуртии.