Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Валерий Тараканов

 

К 75-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ НАД ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИЕЙ
                                                 

«ПРИ ЛЮБЫХ УСЛОВИЯХ СЕРПУХОВ ВРАГУ НЕ СДАВАТЬ»

И. СТАЛИН

 

 

В мае этого года Россия будет отмечать Победу в Великой Отечественной войне.

В настоящее время о страшных днях войны написано очень много книг и статей. Считаю для себя возможным поделиться с вами тем, что я знаю об этом времени. Несколько слов об истории: в какой семье и когда я родился, и как моя мама оказалась в Серпухове.

 

Дед мой, Александр Борисович Стахов, в то время проживал со своей семьёй в этом городе, так что из родильного дома в 1940 году меня привезли в его квартиру. Маму из роддома кроме её матери, моей бабушки, никто не встречал, так как отец мой был призван на военную службу. Будучи студентом академии им.Кагановича, он в октябре 1939 года был принят в Красную армию и стал курсантом полковой школы Московского военного округа. С 1 января того же года его направили на Карельский фронт во время Финской кампании в качестве красноармейца 201-го тяжело-артиллерийского полка. В то время он прекрасно ходил на лыжах, а зимнему Карельскому Фронту как раз нужны были хорошие лыжники. В 1941 году он был уже в составе Северо-Западного фронта. А Гитлер в это время напал на нашу страну...

 

Однажды моя бабушка Фаина, жена деда Александра, когда я уже стал взрослым, проговорилась, сказав мне, что мой дед был сотрудником НКВД. Но предупредила меня, чтобы я об этом никому не рассказывал. И вот, когда мне было уже за 70, я решил съездить на машине в свой родной город и разыскать дом и квартиру, куда меня привезли из роддома. Узнав в городском ЗАГСе адрес дома, где проживала моя мама, я отправился к этому дому. Подходя к нему, встретил средних лет женщину, у которой поинтересовался, «правильно ли я иду». Она же проявила некоторое любопытство: зачем и почему я разыскиваю названную мной квартиру и дом? И когда я рассказал о себе и о том, что мне интересно, в каких условиях моя мама жила перед войной, она сказала, что живёт по названному мною адресу, но, к сожалению, не может мне показать квартиру, т.к. у неё сейчас идёт ремонт. Но самое главное было то, что она у меня спросила: «А Вы разве не знаете, что Ваш дед руководил в Серпухове ОГПУ?». Я был очень удивлён таким вопросом, но про себя решил проверить через архив МВД – правда ли это???

 

На мой запрос пришел официальный ответ из архива МВД: «Человек под фамилией Стахов в ОГПУ НКВД не числился никогда».

Можно предположить, что мой дед всё-таки был призван после революции на службу ВЧК при СНК РСФСР (ВЧК просуществовала до 1922 года, затем была преобразована в ГПУ – Государственное политическое управление в составе НКВД), где он принял псевдоним «Стахов», который в дальнейшем всю жизнь использовал как свою фамилию. ВЧК с самого начала оказалась в роли «службы за всех», борясь с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем, должностными преступлениями, преступлениями на транспорте и т.д.

 

В настоящее время практически невозможно оценить их вклад в историю – в зависимости от политических убеждений оценки могут быть разные: и светлые, и негативные. Каждый оценивает их в наше время по-своему. Но факт остается фактом – они функционировали в интересах созданного в то время советского государства.


ВЧК: с чего всё начиналось

 

 Дед был родом из города Хелм, который находился на границе Западной Украины и Польши. В семье у него говорили на идиш, однако все знали русский, украинский и польский, т.к. Хелм, как я уже сказал, находился на границе Украины и Польши. Дед окончил коммерческое училище в Париже, а значит, знал французский. Немецким владел в связи с тем, что идиш относится к германской группе языков, куда входит и английский. Как тут не призвать на службу революции такого грамотного еврея!

 

В Хелме евреи составляли основную часть населения города – свыше 50 %. Они занимались производством и обработкой кожи, банковским делом, имелись еврейские типографии, гимназии и многочисленные синагоги. Во время Великой Отечественной войны для уничтожения хелмских евреев немцами был создан концлагерь Собибор.

Большинство еврейского населения погибло в гетто и в концлагере. Немногие уцелевшие (около сотни) в начале 50-х из-за антисемитизма покинули Польшу и переехали в Израиль и США. В 1975 – 1998 годах в Польше было образовано Ольштинское воеводство, в состав которого входит и город Хелм.

 

Несколько лет назад я узнал, что настоящая фамилия моего деда, отца моей матери, – Фишберг. Поскольку в Хелме основное производство было кожевенное, а родители моей бабушки, фамилия которой была Руб, владели в то время кожевенным заводом в Бердичеве, можно предположить, что родители деда и моей бабушки знали друг друга на почве кожевенного дела. Этот факт, предположительно, послужил в дальнейшем появлению совместной семьи Фишберга и Руб, у которых в Бердичеве родились две дочери под новой фамилией деда – Стахов. Одна из сестёр является моей мамой.

 

Бердичев в то время – второй после Киева промышленный город губернии. Его называли в ХIХ веке «знаменитой и богатой столицей польских евреев», «торговым Иерусалимом Руси». В то время этот город стал одним из главных центров контрабанды в Восточной Европе. Всё это не могло не сказаться на уровне преступности. По сведениям из истории Бердичева, бандитизм в городе был невероятный. В 1918-1919-х годах в городе прошли погромы.

 

Например, австрийская типография в Бердичеве могла изготовлять какие угодно бланки и печати. Захотел бы кто-то стать племянником английской королевы – никаких проблем. Стал бы. От клиентуры не было отбоя. Так что для НКВД работы здесь хватало, и нужны были грамотные кадры.

 

Вполне возможно, что мой дед участвовал в Бердичеве в борьбе с контрабандой, а затем в 30-х годах бел переведён в Серпухов, куда он и переехал с семьёй.

 

По информации Павла Судоплатова из его книги «Разные дни тайной войны и дипломатии 1941 год – «досье» следует, что «...в разведывательно-аналитической работе в этот период были допущены серьёзные ошибки и просчёты. Мы не предвидели в августе 1941 года, что гитлеровское командование, временно отказавшись от броска на Москву, направит все свои подвижные соединения – две танковые группы – на окружение наших войск Юго-Западного фронта...». В результате в июле - августе 1941 года почти вся Киевская область уже находилась под контролем нацистов. В неё вошли: Умань, Тальное, Шпола, Звенигородка, Смела, Жарков, Каменка.

 

Г.Геринг 31 июля 1941 года отдал приказ Начальнику полиции о «подготовке всеобщего решения еврейского вопроса».

«На следующий день 1 августа 1941 года появился приказ рейхсфюрера СС Гиммлера 2-му кавалерийскому полку СС, который, безусловно, имел показательный характер: «Все евреи должны быть расстреляны. Еврейских женщин надо загонять в болота.»

 

В этот же день нацистами была оккупирована Умань. В городе после мобилизации и эвакуации осталось более 15 тысяч евреев. Больше всего тревожило евреев, что везде, повсюду были надписи: «Вход жидам запрещён!» Еврейские дети, не понимая этого, неоднократно спрашивали: «Что это за жиды, как можно увидеть их?» Но родители им на это должны были признаться и сказать, что жиды – это мы, и что так немцы обращаются к нам. Немцы приказали немедленно выбрать общину из еврейской интеллигенции и явиться в горуправу «для выяснения некоторых вопросов».

 

13 августа 1941 года община в городе Умань в составе 60 человек мужчин явилась в горуправу. Фашистские варвары жестоко расправились с ними, причём заставляли их совершать физкультурные упражнения и при каждом движении рубили им руки и ноги, пока насмерть не замучили. Единичных случаев убийств было очень много, кроме того гитлеровцы систематически нападали на еврейские квартиры, где грабили, издевались и убивали...»

В первые дни войны Серпухов одним из первых испытал натиск противника. В эти дни в городе шла мобилизация и набор добровольцев на фронт. Несколько тысяч серпуховичей пошли защищать свою Родину. Ополченцы Серпухова после двухнедельного обучения пополнили ряды дивизии народного ополчения Бауманского района Москвы. Первая воздушная тревога в городе раздалась в июле 1941 года.                        

                                                   Битва за Серпухов


Как пишет в своей книге «Записки старого серпуховича» краевед Евгений Холкович, осенью 1941 года Серпухов был изрыт противотанковыми рвами, застроен баррикадами в ожидании очередного вражеского налёта. Мешки с землёй, уложенные поперёк дорог, перекрывали улицы Ворошилова, Аристова, Советскую, проезд под Соборной горой. В 18 километрах от города уже шли ожесточённые бои. В Очковских горах стояли артиллерийские орудия.

 

 Полукольцом в 6-7 километрах от Серпухова встали немецкие войска. Враг рвался к Москве. «На юго-западе возле небольшой деревушки окапывалась рота московских ополченцев. Им было приказано занять оборону на этом рубеже, зарыться в землю и остановить противника любой ценой. Немцам до Москвы оставалось чуть больше ста километров. Накануне командующему общевойсковой 49-й армии генерал-лейтенанту И.Г.Захаркину был отдан лаконичный и исчерпывающий приказ Верховного: «При любых условиях Серпухов врагу не сдавать!» (С.Е.Михеенков «Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941 год»).



Группа разведчиков 1-го гвардейского кавалерийского

корпуса генерала П.А.Белова. На переднем плане - старший

лейтенант А.Гадов и политрук Беловодский. Серпуховский район.













                          





Советская артиллерия ведет огонь в районе с.Недельное.

                           Последний рубеж, недалеко от Серпухова.


    Я не знаю, где и в каком качестве мой дед Александр Борисович Стахов воевал, но на его пиджаке я видел ещё в то время, когда он был жив, два тонких галуна золотистого цвета вверху и внизу и в середине два двойных галуна золотистого цвета. Тонкие галуны обозначают лёгкие ранения, двойные галуны обозначают тяжёлые ранения, полученные во время Великой отечественной войны (введено приказом НКО СССР  И.Сталина, № 213, от 14 июля 1942 года).




... Что знаем мы про братьев, про друзей,

Что знаем о единственной своей?

И про отца родного своего

Мы, зная всё, не знаем ничего...


                                       Е.Евтушенко





Никто и ничто не забыто...




 


Александр Борисович Стахов


Все мы неоднократно слышали песню «Валенки»:

 

Валенки, да валенки,

Ой, да не подшиты стареньки,

Нельзя валенки носить,

Не в чем к миленькой сходить.

 

Эта песня дошла до Берлина в исполнении заслуженной артистки РСФСР Лидии Андреевны Руслановой. Но далеко не все знакомы с не менее красивым голосом исполнительницы народных и советских песен заслуженной артистки РСФСР Орленевой Екатерины Степановны, которая в годы войны пела в составе фронтовых бригад.

 

«Осень 1941 года. Певица Екатерина Орленева давала концерт перед бойцами около станции Новогудино. Звучалии русские народные песни и советские:

 

«Ах, берёзонька»:

 

Ах, берёзонька, девичья рука,

Белая кора – раны чёрные,

Колыхаешь ты моего сынка

Во чужой земле, некрещёного.

 



Орленева Екатерина Степановна, 1929 год.

 

«Отдавала меня матушка», «Дан приказ: ему на Запад»… Эти песни грели души бойцов. И вдруг – налёт фашисткой авиации. Орленева была тяжело ранена и отправлена в госпиталь. Зрение одного глаза угасло совсем, другой был сильно повреждён. Но едва оправившись от ранения, она снова стала петь.

 

1942, 1943, 1944 годы – концерты в блиндажах, землянках, в крестьянских избах, в госпиталях, а то и просто под открытым небом. Многим людям помогали тогда песни артистки, и они, вспоминая её концерты, благодарили её в своих письмах. Эти песни воодушевляли бойцов в боях с кровавым врагом».

Вклад в победу над врагом Екатерины Орленевой был отмечен орденом Отечественной войны I степени и медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 -1945 гг.»

 

 Дед мой, Александр Борисович Стахов, часто навещал нас в семье вместе с Орленевой Е.С. Я помню Екатерину Степановну с чёрной повязкой на левом глазу. Мне казалось, это ей не мешало, особенно когда исполняла одну из своих песен для нас. Сейчас вспоминаю тембр её голоса, и мне кажется, что он звучал на уровне голоса Лидии Андреевны Руслановой. Их фамилии даже обозначены рядом в Указе о присвоении им заслуженных артисток РСФСР. К сожалению, люди, о которых я сейчас пишу, уже в мире ином... Их нет, но в памяти они остались навсегда…

Вырезка из газеты "Вечерняя Москва", 29.06.1942 г.

 

 

Вот несколько малоизвестных воспоминаний о страшных днях, которые собрала серпуховская газета «СМИтанка». Что-то подобное рассказывала мне и моя мама.                                                                  




Первый эшелон

 

 «Бабушка моего сокурсника, коренная серпуховичка, к началу войны только окончила медицинское училище. Само собой, получила повестку одной из первых. А у неё – любовь. Парень тоже на днях отправлялся на войну. Всю ночь прощались. А утром – бегом на призывной пункт.

И...опоздала.

Вернулась домой. Страшно было идти сдаваться под трибунал. Утром пошла.

                                                                                    

Моя мама

 

Военный комиссар грустно посмотрел на обмершую от страха девчонку. И только сказал: «Иди домой, в рубашке ты родилась. Со следующим призывом пойдёшь».

Только потом стало известно, что тот эшелон, сформированный в основном в Серпухове, до фронта не дошёл. Разбомбили…А бабушка прошла войну в госпиталях, дожила до глубокой старости». 


К сожалению, моя мама ушла из жизни в 59 лет. Она также окончила Серпуховское медицинское училище и ушла защищать в 1941 году Москву от фашистских захватчиков.

В ополчение призывали 17-летних

 

Первое Московское ополчение шло на фронт кто в чём, – из воспоминания серпуховички. – Их собрали – и млад, и стар. Выдали кое-какое оружие. А одеты были в то, что было. Детей врагов народа вообще ни о чём не спрашивали – просто записывали добровольцами и отправляли в самое пекло.

 

Где-то на Западном направлении, предположительно под Медынью, судя по датам, а может, и ближе к Серпухову, погиб и наш 17-летний родственник, сын расстрелянного отца и узницы АЛЖИРа (это зона посреди казахской степи, где отбывали свои сроки вдовы «изменников родины», расстрелянных в 1937 г). Он пошёл на фронт в июле, так и не окончив школы – от московского завода. Когда забрали родителей, пришлось бросить учёбу и идти работать. Остались только редкие фото, повестка и пара писем от этой семьи.       

 

Артобстрелы были страшные


 

Мою маму и тётю спас неизвестный солдат – сибиряк, водитель военного грузовика. Было это в 1941 году на 2-ой Московской улице, у дома, который и сейчас стоит на том месте.

Девочки шли по тротуару, когда начался налёт. Они вспоминали, что один из самолётов летел очень низко. Даже лётчика было видно, и он рассматривал улицу. Почему сразу не стрелял? Видимо, пулемёт было не повернуть.  

... Что делать? В этот момент около них остановился грузовик. Из кабины выскочил военный, быстро покидал девчонок под машину и сам под неё же нырнул. Пулемётные очереди прошили стены дома и кузов. 

 

Иногда были "психологические" бомбёжки

 

«В начале войны об авиаударах не всегда успевали сообщить заранее. При одном из первых артналётов мама с сестрой не сразу поняли, что это. Стояли на пороге дома, откуда открывался горизонт.

 - Смотри, утки летят, – предположила младшая.

 «Утки» приблизились и оказались немецкими бомбардировщиками. Моя мама с сестрой и бабушкой прятались в погребе. До него ещё добежать надо было! Однажды сидели в погребе – и тут слышат, как грохочет что-то, не переставая. Звон и грохот ужасные. И не выглянешь. Когда всё кончилось и они вылезли наверх, всё вокруг было усеяно железными ломами. Мы одним таким ломом лёд откалывали зимой. Зачем их сбросили вместо бомб?»

 

 Немцы обычно ночью сбрасывали бомбы-фонари, хорошо освещавшие местность. Серпухов в 30-е и 40-е годы сильно отличался от нынешнего города: частный сектор, дома в два-три этажа, каменный низ и деревянный верх. На это и рассчитывали гитлеровцы: бомбы - зажигалки пробивали крыши, и на чердаках начинался пожар. Молодые женщины и подростки, дежурившие на крышах, неразорвавшиеся снаряды сбрасывали специальными щипцами вниз, а порой приходилось брать зажигалки руками в варежках, рискуя жизнью, – рассказывают сотрудники местного музея.

 

Бомбёжки немецкой авиацией Серпухова, листовки с фашистских самолётов... «Уже к 22 июня 1941 года типографии Германии напечатали 50 млн. экземпляров листовок и брошюр, к концу войны общий их тираж составлял 6 миллиардов экземпляров. Бойцам, командирам Красной армии и гражданским лицам запрещалось не только читать и хранить, но даже поднимать их, и тем более показывать сослуживцам на фронте или соседям. Это расценивалось как антисоветская агитация, за которую полагалось десять лет сталинских лагерей, а их хранение рассматривалось военным трибуналом как отягчающее обстоятельство, и беднягу расстреливали. В листовках призывалось убивать коммунистов и евреев.


Информация, пришедшая из Киевской области, где гитлеровцы приступили к уничтожению еврейского населения, годовалый ребёнок на руках, а также немецкие войска в шести километрах от города заставили мою маму, её младшую сестру и их мать – мою бабушку – бежать из Серпухова в Москву в надежде разыскать родителей моего отца и спастись от надвигающейся угрозы весьма вероятной смерти…

 

К нашему счастью, мать моего отца приняла нас. Но вскоре на деревянный дом, где мы только что расположились во время бомбёжки, попала бомба. Нас спасло то, что мы все успели спрятаться в бомбоубежище.


Жить было негде…, но у моей бабушки Фаины в Москве проживал брат, который вместе с семьёй эвакуировался в Ташкент. Он разрешил свой сестре – моей бабушке – остаться в его квартире, где мы все и разместились. Квартира была расположена в самом центре Москвы – практически напротив памятника Пушкину, в начале Тверского бульвара. Около нашего дома были размещены прожектора, «ловящие» в небе немецкую авиацию.

                                                                        Площадь Пушкина в прошлом


Из книги Судоплатова: «В самом центре Москвы, в районе площадей Маяковского и Пушкина, к 8 утра 16 октября 1941 года был расположен резерв войск НКВД – Отдельная бригада особого назначения». Наши окна выходили непосредственно на Тверской бульвар

рядом с памятником А.С.Пушкину, который был воздвигнут в начале бульвара. Там он долго простоял, пока после нескольких лет по окончании войны в 1950 году его не перенесли на другую сторону площади, где он и находится по сей день.

 






Площадь Пушкина в 50-х годах.

 

Памятник Пушкину на одноименной площади в Москве могут перенести в начало Тверского бульвара. Инициатива вернуть его на историческое место поступила в Мосгордуму. Вместо памятника поэту на «Пушке» предлагается возвести памятную часовню Страстному монастырю и династии Романовых. Памятник А.С.Пушкину был открыт в 1880 году (скульптор А.Опекушин) на Страстной (Тверской) площади в Москве. На втором плане – Страстной монастырь (основан в XVII веке). Памятник А.С.Пушкину в 1950 г. перенесён с Тверского бульвара на противоположную сторону Тверской улицы (тогда улицы Горького). Фото: РИА Новости

В Мосгордуму направлено предложение о переносе памятника Пушкину с одноименной площади.

 ... Мама обратилась в военкомат и ушла на фронт. В связи с тем, что она в Серпухове окончила медицинское училище, её направили на работу в качестве операционной сестры в эвакогоспиталь в Подмосковье. Как известно, армейские потери были очень большие, и операции раненных бойцов фактически шли круглосуточно. Меня она оставила на попечение бабушки Фаины – её матери. В моей памяти о войне остались незабываемые фиолетовые цифры на ладошке руки в очереди за мукой во дворе соседнего двора, жареная картофельная кожура, чай с «присвистом» вместо сахара, арест темнокожего взрослого парня, который проживал на втором этаже нашего дома. Во дворе все его называли Арапом. Мне пришлось как-то попасть в его комнату, конечно, с его разрешения. В комнате лежали медные тарелки, которые обычно находятся рядом с барабаном в оркестрах, какой-то матрас, на котором он спал, и солдатская шинель, в которой он выбирался на улицу и укрывался ночью, когда спал. Мне даже странно, что я эти факты помню, но, по-видимому, война так же воздействовала на мою детскую память, как и на оставшееся население в Москве. Отца я впервые увидел во время войны, когда он проездом оказался в Москве. В свидетельстве о браке моих родителей записано, что они официально расписались 22 июня 1942 года.


Мама и отец, 1942 год.

 

Помню, вечером отец, мама и бабушка сидели за столом, по-видимому, отмечали официальное бракосочетание, а может, и нет, как вдруг в квартире раздался звонок. Отец, а может, мама, открыв дверь, увидела перед собой милиционера, который указал на то, что плохо замаскированы окна. Окна были заклеены крест-накрест полосками бумаги и закрыты тёмной маскировочной тканью.

 Не знаю, как мама повстречалась в этот раз с отцом… Скорее всего, она получила от него «треугольник» с фронта, что он может оказаться в Москве в указанное им время. И мама, получив увольнительную в госпитале, примчалась в Москву, чтобы встретиться с любимым ею человеком, моим отцом…


«Из официальных сводок известно, что на Москву немцы совершили 141 налёт, сбросили 1610 фугасных бомб. В результате было убито 2200 и ранено около 6000 жителей Москвы, разрушено 167 и повреждено 276 жилых домов. Было также повреждено 115 промышленных предприятий». В числе разрушенных домов оказался и тот, где приютили нас, бежавших из Серпухова – деревянный дом в Тестовском посёлке на Красной Пресне Москвы, где проживали родители моего отца.

 

Как отмечает Судоплатов, «…отряды подрывников минировали шоссейные грунтовые дороги в районах Можайска, Волоколамска, Каширы, на Ленинградском шоссе в районе Химок и канала Москвы-Волги, вдоль реки Сетунь и близ Переделкина, западнее Чертанова. На Киевском, Пятницком, Рогачёвскоми Дмитриевском шоссе было установлено более 11 тысяч противотанковых, 7 тысяч противопехотных мин, более 160 мощных фугасов, подготовлено к взрывам 15 мостов и 2 трубопровода. Москва была разбита на секторы обороны».


Районы Московской области (ещё до начала немецкого наступления) в радиусе 150 километров вокруг столицы были также разделены на секторы обороны. В их число входил и Серпуховской рубеж, который прикрывала 49-я общевойсковая армия генерал-лейтенанта И.Г.Захаркина. По данным Института военной истории, немцам удалось в период подготовки к «последнему величайшему и решающему сражению года» достичь значительного превосходства в живой силе, технике и вооружении. Но, как показали события, этот аргумент не стал решающим (читай книгу С.М. Михеенкова «Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941»).

 В основе этой книги лежат прежде всего сохранившиеся архивные документы о событиях тех дней на последнем рубеже под Серпуховом у Кременок.

Нет необходимости перечислять все героические события на Серпуховском рубеже, которые предотвратили стремительное продвижение немецких войск по московскому шоссе – наикратчайшей магистрали до столицы нашей Родины, это прекрасно описано в упомянутой выше книге. Но остановиться на некоторых опубликованных Институтом военной истории архивных документах, характеризующих реальную обстановку при обороне Серпухова, необходимо.

 

Перед Вами, уважаемый читатель, фрагмент описания действий командования 17-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону на рубеже Спас-Загорье – Высокиничи (Серпуховской рубеж).

 «Через три дня, 23 октября 1941 года, в журнале боевых действий Западного фронта зафиксирована запись доклада командарма-43 генерал-лейтенанта Голубева: «17-я и 53-я стрелковая дивизия в 22.10 вели наступление на Тарутино. В 14.00 22 самолёта противника бомбили и расстреливали войска, отчего дивизии в панике бежали. Генерал-лейтенант С.Д.Акимов и член Военного совета бригадный комиссар А.Д.Серюков лично с оружием в руках задерживали бегущих. Серюков был ранен и эвакуирован. При помощи заградотрядов бегущих удалось задержать на рубеже Черешня. Противник занял Корсаково силой до батальона и тремя танками. 53-я стрелковая дивизия имеет 1000 человек, 17-я СД имеет 2500 человек, 312-я СД – всего 300 человек.

Считаю, что 53-я и 17-я СД деморализованы и подлежат расформированию, а целые группы командного и политического состава должны быть преданы суду.

На тарутинское направление следует направить свежую стрелковую дивизию, которая в направлении Корсаков - Тарутино сумеет восстановить положение. Голубев.»

 

 Командующий Западным фронтом Г.К.Жуков приказал командарму 43-й Армии:

«43-я армия. Голубеву.

1. Отходить с занимаемого рубежа до 23.10 ещё раз категорически запрещаю.

2. На 17-ю СД немедленно послать Селезнёва. Командира 17-й СД немедленно арестовать и перед строем расстрелять. 17-ю дивизию, 53-ю дивизию заставить вернуть утром 22.10. Тарутино во что бы то ни стало не сдавать, включительно до самопожертвования.

3. Вы докладываете о малом количестве бойцов в соединениях и больших потерях; немедленно в тылах найдите бойцов и вооружение.

4. В обороне в полной мере применять РСы, не жалея снарядов. Самому находиться (КП) для управления боевых действий.

Для обороны района Горнево, Каменки подчиняю Вам ещё одну воздушно-десантную дивизию и танковую бригаду, которую из Кресты можете пододвинуть ближе к Горневу. Но учтите, что если Вы так же не будите жалеть танки, как не жалели их сегодня, бросая в лоб на ПТО, и от этой бригады ничего не останется, как не осталось от хорошей 9-й танковой бригады.

Жуков, Булганин. Передано в 4.45»

 

«Наутро генерал-лейтенант С.Д Акимов идёт в контратаку на Тарутино в боевых порядках наступающей дивизии. Из этой атаки он возвращается на кровавых носилках. И, возможно, именно это обстоятельство избавляет его от обвинений в отходе с занимаемых позиций без приказа и оставлении врагу оружия, в трусости и дезертирстве в тыл».

 

Мной приведён пример, что не всё было удачно и справедливо, достаточно много было случаев и паники, и трусливого бегства от противника, которое всё-таки останавливали заградотряды, созданные специально для этой цели. «Но приказы о расстрелах остановили бегущие полки и вселили в них мужество и стойкость. Во всяком случае, в командный состав. Комбаты и командиры полков, так же, как и командиры других степеней, вдруг поняли: лучше умереть здесь на рубеже в бою с противником, чем тебя позорно расстреляют перед строем в каком-то безымянном песочке в ближнем тылу и закопают как собаку».

 

Расстрел своих


 Когда знакомишься с этими строками, то представляешь, какой ужас несёт любая война.

16 декабря наши войска перешли в наступление и к январю 1942 года отодвинули линию фронта от Серпухова более чем на 150 километров.

 

Ущерб, который нанесли боевые действия за Серпухов, выражается в уничтожении и повреждении 597 зданий, гибели 202 мирных жителей, ранении 317 человек. На город совершено 140 авианалётов, сброшено 500 фугасных и 35 000 зажигательных бомб.

 

Мои отец и мать (а я рождён от русского и еврейки), слава Богу, вернулись с войны живыми. Отец Александр Михайлович Тараканов во время войны прошёл боевой путь от рядового до старшего лейтенанта, мама тоже была удостоена офицерского звания. В мирное время ей даже присвоили звание капитана медицинской службы.

 У моих по линии отца прадеда Егора и прабабушки Дарьи Кутепывых было 12 детей, из них шестеро сыновей. Проживали они в деревне Селезнёво в Плавском районе Тульской области. Пятеро их сыновей не пришли с фронта – погибли. У деда моего, Михаила Николаевича Тараканова, который родился в Орле, также погибли во время ВОВ его близкие. У матери моей жены, рождённой в Туле, трое братьев погибли при защите Москвы.

 



... От героев былых времён не осталось порой имён.

Те, кто приняли смертный бой, стали просто землёй и травой.

Только грозная доблесть их поселилась в сердцах живых.

Этот вечный огонь, нам завещанный одним,

Мы в груди храним.


Погляди на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо.

Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти, трудный путь им пришлось пройти.

Это те, кто в штыки поднимался, как один,

Те, кто брал Берлин.


Нет в Россиии семьи такой, где б не памятен был свой герой,

И глаза молодых солдат с фотографий увядших глядят.

Этот взгляд, словно высший суд, для ребят, что сейчас растут.

И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,

Ни с пути свернуть.


                                                                                                         (Е.Агранович)




 

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ И СЛАВА ВСЕМ, КТО СРАЖАЛСЯ ЗА НАШУ РОДИНУ ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ!





<< Назад | Прочтено: 474 | Автор: Тараканов В. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы