Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

                                                                                                                                Исаак Боксер

 

  Моим друзьям-туристам:

вод(оч)ным и пешим

 

Ясноликая, бараны и своевольная Катунь

                              (воспоминания об одном водном походе)


     Эти два дня запомнились всем. Началось всё на одной из стоянок нашей группы, сплавляющейся плотом по реке Катунь на Алтае.

      Утром первого дня одному из нас посчастливилось найти под кряжистым дубом «грибное счастье» – так в народе кличут гриб-баран, эдакое КУЧЕРЯВОЕ ЧУДО! Наш «баран» был молод, ядрён, широк в плечах, как и (вос)питавший его дуб, и весил больше килограмма, причём без уместной здесь мягкой джентльменской брехни. Есть у этого гриба ещё и благозвучное имя: грифола курчавая, но мы тогда этого не знали и величали его просто бараном.


       А перед обедом к нашему лагерю выбежала из лесу собака, возможно, на запах жареного «барана». Хотя вблизи жилья не наблюдалось, она была весьма ухоженной, сразу видать – хозяйская. Природа отпустила ей больше чёрной краски, но бублик хвоста и мордашка были белоснежны, а в глазах читалась настороженность и ещё какая-то пронзительная детская чистота.

     «Ясноликая какая!» – обронил один из нас. Хватил, конечно, лишку, но что-то в этом определении было... У нас не имелось для неё косточки, но от нескольких бутербродов с тушёнкой она не отказалась. Вспомнились строчки Николая Заболоцкого:

 

  У дяди Кости левых нет доходов,

  Зато есть бак для пищевых отходов,

  Зато у дяди Кости в этом баке

  Всегда найдутся кости для собаки…

 

       Вильнув хвостом на прощанье, гостья дёрнула в лес.

     Вечерком к нашей стоянке подплывает на лодке всклокоченный и основательно запухший мужик с достаточно мутной сивушной аурой и спрашивает, не видели ли мы его собаку, обрисовывает её, и мы узнаём Ясноликую. Оказывается, вчера по пьянке он поругался с ней, выбросил на берег и уплыл, а сегодня протрезвел, раскаялся и разыскивает её. Вы видели такое (читатель и сам уже прикинулчто).

       Мужик попросил взять на плот собаку, если прибьётся к нам перед отплытием.

     «Она сама знает, где спрыгнуть, и приплывёт домой. Мы живём в километре отсюда на правом берегу», – сказал он, не добавив при этом и «до свиданьица». Вильнуть на прощание хвостом мужик не догадался... Кто из нас не замечал превосходства в деликатности и порядочности некоторых собак над своими хозяевами! А о сердечности, умении прощать – и говорить нечего… «Кинолог роднёю собак почитал», – сказал об этом кто-то.


      Наутро вчерашняя гостья явилась на стоянку, оценила ситуацию, но сомневалась, стоит ли ей плыть с нами: «С одной стороны, дико охота домой, с другой – страшновато плыть со столь не по-здешнему, а значит, дурно пахнущей компанией», – кумекала она. В конце концов она, умница, решилась и прыгнула на отчаливающий плот.

     Наше внимание было приковано к правому берегу реки и собаке, но не настолько, чтобы не заметить живую скульптуру гордого горного алтайского барана на полочке скалы. Баран, в свою очередь, считал нас мелкой стайкой соплеменников, затеявших опасную и безмозглую игру с самой Катунью. Ovis ammon ammon, дословно, царский из царских баранов, названный так за роскошные залихватские рога, венчающие его, с удивлением смотрел на плот и, как мы надеялись, сочувствовал нам.

 

       На правом берегу показалось селение. Собака заволновалась, прыгнула в воду, а через секунду нам открылся водоворот на её пути к берегу.

     «Что-то с ней будет?» – ёкнуло сердце. К счастью, она сама оценила опасность и стала что есть мочи грести обратно к плоту. Горная река, малоповоротливый плот – всё это затрудняло манёвр, но нам удалось вытащить беднягу из воды.

     Через короткое время видим на правом берегу несколько домишек. Наша бесплатная пассажирка вновь волнуется, прыгает, плывёт к берегу, а мы скрываемся за излучиной реки, и скалы лишают нас возможности хоть что-то узнать о дальнейшей судьбе Ясноликой.


      А чуть ниже по течению реки и рассказа Катунь стала безжалостно кромсать плот. Разгневали мы её чем-то, что ли? Сначала сорвала заднюю гребь (тонкое бревно с прибитым на конце отрезком доски), затем переднюю…, и вот мы плывём без руля и ветрил к неминуемой развязке, точнее, к водопаду, гул которого уже хоть отдалённо, но угрожающе слышен.

      В памяти запечатлелся эпизод. Капитан стоит на плоту с широко расставленными ногами и не менее широко распахнутыми очами с фотоаппаратом на шее. Одна из трёх женщин экипажа: «Д-дай аппарат, хоть с-снимать буду...».

       Снимать не пришлось, жизнь нужно было спасать... Самый сильный из нас, назовем его Колей, обмотал себя швартовочным канатом (по-нашему – чалкой) и, как он об этом кому-то рассказывал, «со всей дури поплыл к берегу». Некорректно сравнивать, но плыл он от плота к берегу с таким же остервенением, как Ясноликая к плоту в своём первом заплыве к прощённому ею хозяину, однако Николай спасал при этом не только себя. Ему удалось добраться до берега, притормозить на несколько мгновений плот, начав огибать конец чалки вокруг торчащего из земли обрубка ствола дерева. Этого хватило экипажу, чтобы покинуть его. А дальше Катунь воспользовалась услугой попутной волны, вырвала чалку из железных Колиных рук и хо-хо-ча унесла с собой: плот, рюкзаки, фотоаппараты, гитару... Игра с перетягиванием каната ей явно понравилась. А может, Катунь слышала от кого-то определение человека: Homo ludens«Человек играющий». Вот и играет с ним, не соразмеряя порой своих и человеческих сил. Кто её знает…

      У каждого из нас остались каска, спасжилет и «думочка» на шее – водонепроницаемый кулёк, в котором думающие туристы хранят документы и деньги. Так, на всякий случай, если тело прибьёт к берегу...


       Мы нервно пробежались берегом по течению реки, сколько позволяли скалы, но нашли только один рюкзак, смешно пританцовывающий перед большим валуном, когда к нему дотягивалась волна... Тот, кто не знаком с крутым нравом горных рек, может не поверить, будто Катунь заставила выделывать всякие фривольные па такой старый, потасканный туристский рюкзак.

      О, чудо! Именно в этом рюкзаке оказались билеты на обратный проезд, причём сухие, поскольку находились в водонепроницаемом боксе для фотоаппарата: капитан забыл переложить их в думочку. Катунь, спасибочки, подстраховала разгильдяя: «Катитесь в свой любимый Киев», – сказала Катунь, великодушно возвращая рюкзак с билетами.

      А вечером, добравшись на попутке до ближайшей турбазы, мы уже слегка очухались от крушений плота и надежды увидеться со своими родными рюкзаками и благодарственно выпевали а capella: «Кончен поход без единого трупа...».

       Впервые мы возвращались домой столь неприлично налегке, если не считать впечатлений...   Мама одного из участников похода говаривала: «Если глупость удаётся, то всё равно остаётся глупостью». Читатель вправе не согласиться с ней.

 

     Имён участников похода не называем. Каждый из них делал, что мог в сложившихся обстоятельствах, и не хочется выделять кого-то.

       Клички Ясноликой мы не спросили у её хозяина по оплошности, а знакомиться с хозяином нам просто не захотелось. Хотя... раскаявшийся грешник высоко ценится в христианстве.

       О судьбе нашей гитары и подумать страшно: ведь на ней не было ни спасжилета, ни каски, а в кармашке чехла хранились лишь запасные струны и новая для нашей группы песня Юры Визбора:

 

   Лучше нет для нас призванья,

   Чем бесплодные скитанья,

   Чем наивные желанья

   Собеседника понять…

 

   Лучше нету того свету,

   Но туда охоты нету,

   Если только кто с приветом,

   То, пожалуйста,– вперёд!

 

       Будь наша воля, мы привели бы всю визборовскую песню, настолько она сочна, аппетитна, что ли, для туристского уха и благостна туристской душе...

        Ни один из баранов, выведенных в рассказе, надеемся, не обидится на нас, ведь мы привели даже их латинские имена.                

       В рассказе упомянут трактат Нидерландского культуролога Йохана Хейзинги «Homo ludens / Человек играющий».

 

      – Что наша жизнь?

      – Игра со смертью...

 

      Хейзинга, наверное, прав­ – заигрался человек. А что до Катуни, то с ней всё в порядке: «природа жестока, но не злонамеренна». Жаль, не припомню, кто изрёк.

 



 





<< Назад | Прочтено: 111 | Автор: Боксер И. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы