Читатели пишут, февраль 2022

Журнал «Партнёр» продолжает публикацию читательских писем. В них – отклики на наши статьи, воспоминания о начале жизни в Германии. А иногда даже просьбы наших читателей.

«Я была воспитанницей этого детского дома…»

В одной из статей журнала мимоходом упоминается польский детский дом, находившийся во время войны в Свердловской области. И надо же такому случиться – наша многолетняя читательница госпожа Шор была когда-то воспитанницей этого детского дома. В своем письме в редакцию она рассказала o директорe этого детдома, o воспитателях, o гибели матери и своем сиротском военном детствe...

«Меня зовут Лиля Шор, по отцу Кельберт. Моя мама погибла во время бомбежки. Отца я вообще не помню. Он был репрессирован и расстрелян совсем молодым. Позднее я получила письмо о его реабилитации.

С душевной болью, слезами и сердечной благодарностью я прочитала в вашем журнале статью «Белла Дижур. Гора, родившая гору». («Партнёр» № 11 / 2021).

Вы рассказали о польском детдоме. Это тот детдом, в котором я была три года. Хорошо помню директора Александра Левина, очень хороший, душевный человек был. А попала я в этот детдом случайно.

Мы с братом и мамой ехали в эвакуацию. И в наш поезд попала бомба. Жутко было, настоящее месиво, мама погибла. Нас, оставшихся в живых детей, всех собрали и эвакуировали на Урал. А ехали мы из Вильнюса, там я родилась и там жила вся наша семья. Все оставшиеся погибли в гетто, в Понарах, недалеко от Каунаса.

Мой дядя был польским офицером – тогда они носили, я помню, четырехугольные шапки, спереди с кисточкой. Каким-то образом он нас разыскал и определил в этот самый польский детский дом, где Левин был директором. Было это около Свердловска, но название местечка я не помню.

Было в этом детдоме нам с братом очень хорошо. Вроде бы он снабжался продуктами и одеждой из Соединенных Штатов Америки. Мы всегда были сыты, еда была вкусной. Одеты мы были тоже в приличные добротные вещи. Воспитатели были польские, к нам они относились как к родным. Кстати, там я овладела польским языком и помню его до сих пор.

А потом, когда детдом с польскими детьми вернулся на родину, советских детей раскидали по разным детским домам. Мы с братом (он сейчас живет в Израиле) попали в детдом в селе Тимохино Свердловской области. Вот там-то и началась суровая детская жизнь. Голодные, полураздетые, в дырявых валенках, обмотанных тряпками... Нас наказывали за любую провинность, даже лишали обеда. Заставляли нас, маленьких, на сорокаградусном морозе пилить дрова. Зимой мы копали мороженную картошку, а потом в лесу на костре пекли. Да она и сырой была сладкая...

В 13 лет, подделав метрики и добавив еще один год, меня и еще нескольких детей отправили в ремесленное училище в Каменск-Уральском. Я там училась на токаря.

Мы с братом хлебнули много горя. Позднее жили у тетки – об этом кошмаре и вспоминать страшно. В 15 лет я уже работала и одновременно училась: снчала в школе, потом в техникуме…

Я еще раз благодарю ваш журнал за статью, всколыхнувшую давние воспоминания детства и юности. Всех вам благ и здоровья.»

От редакции. Горько читать такие письма. Судьба детей-сирот всегда тяжела. Но когда читаешь, что обездоленных детей любили как своих польские воспитатели, а оставляли без обеда «в наказание» свои, становится стыдно и страшно – что же нужно было делать с людьми, чтобы превратить их в нелюдей? И какое горе несет всем война. Как тут не вспомнить слова «Бухенвальдского набата» – бессмертной песни Соболева-Мурадели: «Люди мира, будьте зорче втрое, берегите мир». Редакция журнала «Партнр» благодарит Лилю Шор и желает ей здоровья и долголетия.

«Не придется ли ночевать под мостом?»

Воспоминания актрисы

Письмо, полученное редакцией журнала «Партнер» от актрисы Ольги Яковлевой (Siegwald), можно озаглавить ее же словами: «Вся моя жизнь – исключениe из правил». Публикуем его с небольшими сокращениями.

«Уважаемая редакция, предполагаю, что таким образом, как я, в Германию попали очень немногие, если вообще кто-то. Вся моя жизнь – исключениe из правил, начиная с ленинградского роддома на Садовой улице, куда мама поступила перед полуднем, и я с минуты на минуту должна была появиться. К вечеру медицинский персонал, устав ждать, ушел ужинать. Тут-то я и родилась.

Мое первое знакомство с Германией произошло в 1982 году в поезде Москва-Владивосток. Я ехала на летние гастроли с Ленинградским Малым драматическим театром. Наш попутчик Хорст, пенсионер-турист из ФРГ, страдал от отсутствия пива в вагоне-ресторане. По-немецки я вполне могу объясниться, поэтому тут же предложила ему свою помощь. В Новосибирске мы пошли искать пиво в вокзальном ресторане, а поезд, сократив стоянку, ушел без нас.

Новосибирск – закрытый для иностранцев город. Решая вопрос, как догнать поезд, мы обратились в милицию и, скорее всего, попали в поле зрения КГБ. Но поскольку передать на Запад я могла бы единственный секрет – какими словами мой режиссер ругается на репетициях, наша история с поисками пива, кстати, безрезультатными, осталась без последствий.

Началась перестройка. В Ленинград с группой туристов приехала Гертруда, знакомая Хорста. Ее интересовали не только музеи, но и повседневная жизнь ленинградцев. Я пригласила ее к себе, к маме, друзьям. А через год Гертруда прислала мне с сыном гостевое приглашение. В августе 1989 года, взяв отпуск на Леннаучфильме, где я тогда работала, мы поехали к ней в гости на две недели, уже решив, что ни за что не вернемся обратно. В душе я всегда была диссидентом, ибо родина была мне не родной матерью, а змеей-мачехой. (Это уже другая история).

В наших чемоданах лежали зимние куртки, свитера, шапки. Мы боялись проверки чемоданов на границе – на улице август, у нас двухнедельное гостевое приглашение, и зачем, спрашивается, теплые вещи? Но, слава богу, никто наш багаж не досматривал – пронесло. Впереди была неизвестность. Две недели у Гертруды пролетят быстро. Не придется ли потом ночевать под мостом? Во всем мире у нас нет никаких родственников, кроме мамы, оставшейся в Ленинграде. В кармане 1200 марок на двоих.

Из Берлина я позвонилa немцу, знакомому по ленинградскому фестивалю документального кино. Он показал нам город. Поднялись на смотровую площадку у Берлинской стены. А там видна вспаханная полоса, ряды колючей проволоки и за ней социалистический лагерь. Боже, из какого ада мы выбрались.

Незнакомый мир ошеломил нас. Всё сияло, сверкало огнями, с музыкальных площадок звучала музыка, из бесчисленных кафе пахло кофе и сладостями. Нас охватило чувство неведомого доселе восторга.

Семья нашего добровольного гида оставила нас ночевать и купила назавтра билеты до Франкфурта.

На вокзале нас встретил зять Гертруды и повез машиной в маленькую деревню Гросхайм около Ашаффенбурга. Узнав о нашем решении остаться в Германии, Гертруда принялась обзванивать знакомых, советуясь, что делать. А я отправила на Леннаучфильм телеграмму с просьбой уволить меня по собственному желанию. Всё, мосты были сожжены.

На звонок Гертруды откликнулись супруги из Бонна, забрали нас к себе и поселили в комнату для гостей. Они помогли подать документы на Vertriebenenausweis (Удостоверение личности для перемещенных лиц – ред.) Вскоре нам выдали на шесть месяцев Duldung ( «временная приостановка депортации» иностранцев, которые по закону обязаны покинуть страну – ред.)

За комнату хозяева с нас денег не брали. На еду мы зарабатывали уборкой в частных домах, а о возможности получать социальные деньги узнали лишь через год.

Я постоянно искала работу во всех ближайших театрах и студиях. И через год мне позвонили из «Kleines Theater – Bad Godesberg». Директора не испугал мой Duldung, который продлевали то на шесть, то на три месяца, и меня взяли по краткосрочному контракту.

А суды всё еще отказывали мне в иске на документы, несмотря на то, что родители моей мамы – прибалтийские немцы родом из Риги. Они мотивировали свои отказы тем, что у мамы в паспорте значилась национальность – русская (в этом помогли высокопоставленные друзья ее отца), следовательно, она не подвергалась дискриминации по национальному вопросу.

В 1990 году мама получила официальное письмо из КГБ, что ее отец GeorgSeilder – Георгий Николаевич Сейдлер, был расстрелян как враг народа 3 декабря 1937 года в поселке Урицк Кустанайской области Казахстана и место захоронения его неизвестно. До сих пор мы считали его без вести пропавшим.

Более 20 лет я была лицом без гражданства. Начальник Ausländeramt Herr Bindseil, ненавидевший меня из-за больших статей в мою защиту в газетах «Kölner Stadt-Anzeiger» и «General Anzeiger», пытался выдворить меня с помощью министерства иностранных дел и ультимативной ноты русскому посольству. Только в 2014 году я получила немецкое гражданство. Мой девятый адвокат оказался очень зубастым и опытным, да и ненавистный начальник ушел на пенсию.

В театре я проработала 28 лет. Мой директор – режиссер – актер Walter Ullrich написал книгу «Das war‘s» – «Вот и всё» о руководстве театром на протяжении 60-ти лет. В ней одна глава обо мне – никак не ожидала войти в историю немецкого театра.

С уважением Оля Яковлева (Olga Siegwald)»

От редакции: Надо отдать должное мужеству и душевной силе женщины – актрисы, приехавшей в Германию, что называется, «на птичьих правах», начавшей свою трудовую жизнь здесь уборкой чужих домов, добившейся возвращения на сцену и 28 лет проработавшей в театре. А также поблагодарить тех немцев, которые встретились Ольге на ее нелегком пути: Гертруду, знакомую Хорста, ее зятя, совершенно чужих людей из Бонна, приютивших женщину с ребенком, адвокатов, журналистов, противостоявших всесильному департаменту по делам инострaнцев (Ausländeramt).

Письмо из тюрьмы

Это письмо прислано в редакцию из мест лишения свободы – оказывается, и там читают журнал «Партнёр».

«Добрый день.

Прошу вас прислать так же, как и в прошлом году, календарь, который у вас бесплатно рассылается в журналax.

«Господа» заключенные нуждаются в этом «продукте», чтобы было где ставить крестики до выхода из «казематов».

Заранее благодарю от себя и от лишенцев из этих казематов. Sorry за грамматику.

Все расходы по пересылке оплачу. Пришлите рехнунг или я пришлю вам марки. Оплата по вашему желанию, если нужно больше денег, не стесняйтесь, пишите.

Нам бы хотелось 20 штук календарей.

С уважением. Буянов С.В.»

От редакции: Разумеется, мы уже выслали 20 календарей «лишенцам из казематов». И желаем, чтобы они побыстрее заполнили крестиками оставшиеся дни ожидания в календарe и своему нынешнему месту пребывания твердо сказали: ПРОЩАЙ НАВСЕГДА!

Подготовила О. Нахт (Дортмунд)

Читайте также:

1. Читатели вспоминают, ноябрь 2021. Журнал «Партнёр», № 12 / 2021. Подготовила О. Нахт
2. Белла Дижур. Гора, родившая гору. Журнал «Партнёр», № 11 / 2021. Автор И. Парасюк
3. «Выселить с треском». К 75-летию указа о переселении немцев Поволжья.Журнал «Партнёр», №9 /2016. Автор И. Парасюк