Воспитание больного ребенка в семье

Органическое поражение

– И вот однажды он приходит к отцу и спрашивает: папа, а у тебя есть валютный счет? Представляете, как мы все упали?!

Женщина находилась в состоянии предельной нервической ажитации. И я пока не понимала, почему. Пришла она с сыном, но оставила его сидеть в коридоре. Сыну было 14, звали его Дима. Ничего особо странного в том, что современный 14-летний подросток поинтересовался наличием валютного счета в семье, я не видела. Но, может быть, Дима сам раннее компьютерное дарование, например, хакер, и провернул в сети что-нибудь связанное с деньгами и уголовно наказуемое? Тогда состояние матери более чем понятно. Но чем в этом случае могу им помочь я?

– У нас с мужем трое детей: Саша, Дима – средний и Лиля – младшая. Мы с самого начала хотели не одного ребенка.

Но вот родился Дима плохо, наложились какие-то врачебные ошибки. В общем, он сам не дышал, его реанимировали, после три недели держали в специальном аппарате. Потом отдали мне – сам желтый и какие-то синяки по всему телу. Проконсультировались с известным неврологом. Вот он-то нам и сказал: ну, а чего вы хотите, это же органическое поражение головного мозга.

Я спросила: а что это значит? Он говорит: коррекция, развитие навыков возможны. Но особо не обольщайтесь. И никогда никого не спрашивайте: доктор, а он будет нормальным? Учитесь жить с тем, что есть.

Я рассказала мужу. Он стал как туча. И спрашивает: то есть он у нас будет дураком? Я говорю: похоже на то. Он еще минуту посупился, а потом и говорит: давай я буду плотно Сашкой заниматься, а ты уж с этим как-нибудь сама.

Я вам даже и сказать не могу, как мне стало больно и обидно. Но я тогда не заплакала, не закричала. Просто повернулась и ушла. Муж мне теперь только объяснил: он в тот момент сам был в шоке. Но я своего мужа сильно любила и не могла на него долго обижаться. И все это я перенесла на самого Диму.

– То есть Дима почти с самого начала был вам в тягость?

– Да, можно сказать и так.

Дальнейшее я в общем-то уже могла себе представить и без ее рассказа. Но оставался вопрос: при чем тут валютный счет? Однако я же сама сказала ей: по порядку.

– Дима рос, по сравнению с Сашей у него всё было слабо и с задержкой. Пошел в полтора. Заговорил после трех. Пирамидки вообще не собирал. На площадке лазить боялся. С детьми почти не играл. Смотрел всё время в землю, себе под ноги.

В год перед школой мы с Димой к вам приходили. Он тогда ни букв, ни цифр не знал и как будто и не мог их запомнить. Я хотела узнать, как в спецшколы попадают, а вы что-то у него спросили про зверей и круглые предметы, что-то у меня, а потом сказали: да, у него нижняя граница нормы, спецшкола от вас никуда не денется, попробуйте сначала в обычную, дворовую, ищите учительницу, внешне похожую на травоядную рыбу, например, карася. Мы точно такую и нашли. Я ей сразу честно сказала: у него органическое поражение. Она спросила: а сидеть-то он тихо может? Я говорю: да сколько угодно! А она: а деткам другим не будет мешать заниматься? Я: да ни в жизнь! Она: ну, тогда всё нормально, посмотрим, как дело пойдет. И дело пошло вполне себе хорошо, низкий ей, Валентине Николаевне, поклон. На уроках он сначала писать не успевал, но она ему потом дописать давала, и тройки у него всегда выходили, даже без особых проблем.

– Дима общался с другими детьми?

– Он ни с кем не конфликтовал. Его дразнили, да, я это потом уже узнавала, но он не жаловался, не отвечал, почти никак не реагировал, и им просто скучно становилось, и они переставали. В пятом классе он сначала жутко съехал по учебе, я даже опять начала о спецшколе думать, но потом как-то выровнялось всё. И вот тогда же он попросил айпад.

– Как Дима вообще проводил свободное время? С кем он общался?

– Он всегда дружил с бомжом Матвеем. Я дико злилась, запрещала, а муж сказал: оставь его, надо же ему с кем-то… То есть этот Матвей никакой не бомж на самом деле, у него в хрущевке напротив нас на первом этаже квартира. Он живет один, наверное, умственно отсталый, но вполне как-то справляется. Бутылки собирает, какое-то тряпье, цветы, бывает, сажает, собак бродячих приваживает. Как-то, когда Дима еще маленький был, построил ему такой домик из фанерок – пилил что-то, сколачивал. Дима с ним всегда хорошо ладил.

– А брат и сестра?

– Сашка Диму до недавнего времени просто презирал. А Лиля у нас имитатор – она, как и я, как бы всегда жалела его, но с такой, знаете, ноткой брезгливости. Ну, теперь-то всё не так.

– Что изменилось? Он попросил айпад – зачем?

– Сказал: фотографировать. Но у него уже был фотоаппарат-мыльница, его Лиле купили, а она ему отдала, потому что снимала телефоном. Он сказал: мне фотоаппарат не подходит, – и ничего больше не объяснил.

Муж сказал: да у меня у самого этого айпада нет, обойдется. В школе разобьют, отнимут, деньги на ветер. Но бабушка с дедушкой сказали: у вас и так парень всегда в загоне, в кои-то веки попросил чего, имейте совесть, мы тоже денег дадим, а у него день рождения. Купили айпад.

И вот он куда-то ходит, что-то фотографирует, а что, зачем – мы не знаем. Лиля как-то посмотрела у него снимки – говорит, идиотизм какой-то, вроде как он землю фотографирует и ноги там. Ну, как смотрит, так и фотографирует. Потом Лиля говорит: мама, а у него вроде уже другой айпад-то. Я поглядела, говорю, да померещилось.

А еще некоторое время спустя однажды Сашка за ужином нам и говорит: мама, папа, я вот давно хотел вам сказать, что мы все Диму зря недооцениваем. Каждый человек – это личность и ценность, и если он чего-то там не умеет или не понимает, это не значит, что он – второй сорт. Мы с мужем чуть не прослезились от умиления: надо же, как наш старшенький над собой вырос. Но потом увидели, что и у Лили презрения к Диме как не бывало, и даже наоборот, она к нему чуть ли не подлизывается.

Я сидела как на иголках, ибо история оказалась намного интереснее, чем я предполагала вначале. Что же там окажется дальше?

– Ну, и при чем тут все-таки валютный счет? – не выдержала я.

– В общем, у Димы там где-то, в сети давно есть аккаунт, где он выкладывает свои фотографии. Только на одну тему. Он фотографирует ноги людей, едущих в питерском метро. Ну, те, которые напротив вас сидят на скамейке.

 Я видела теперь уже эти фотографии, они потрясающие. Там целые истории. Иногда плакать хочется, иногда смеяться, целый мир и целая гамма чувств. Одиночество, любовь, нетерпение, детские ножки, ноги стариков, подростки в этих огромных кроссовках, девушки на шпильках.

– Вот почему ему нужен был именно айпад.

– Да. Он сидит напротив и как бы читает или смотрит в него. И никто не видит, что он снимает. У него какое-то огромное количество подписчиков. Ему давно ставят туда платную рекламу. Обувь, аксессуары и не только. Он уже выполнил несколько заказных фотопроектов, один прямо от метрополитена. За это ему тоже неплохо заплатили.

– Как он получал деньги?

– Через Матвея. У него есть пенсионная карточка, туда и переводили деньги, а Матвей отдавал их Диме. Он купил Матвею дорогой аквариум с рыбами (тот давно мечтал), себе новый айпад и давал деньги нашему студенту Сашке, которому денег всегда не хватает, и Лиле, взяв с них обещание, что они не расскажут родителям. А теперь всю эту его штуку с потрохами и особенно идеей хочет за валюту купить какая-то зарубежная корпорация – то ли обувная, то ли как-то с обувью связанная.

– Так. А ко мне-то вы зачем? Я ничего не понимаю в валютных операциях.

– Как нам теперь ему сказать? Ну, вот все то, что мы теперь поняли.

– Так и скажите, как вы мне сейчас рассказали. Только начните с самого начала, вот с этого вашего трусливого мужа и гордой вас.

– Какие же мы были идиоты… Вы с ним поговорите?

– Почему бы и нет?

* * *

Дима смотрит в пол и ни на кого не держит зла.

– Наверное, мне даже повезло, что на меня никто внимания не обращал и я мог ходить где хочу и делать тоже. Если бы они меня там как-то развивали или водили куда, я бы ничего не смог.

– Ты, безусловно, прав. Но теперь они многое пересмотрели.

– Главное, чтоб не взялись воспитывать, – усмехается Дима.

– А ты их любишь?

– Не знаю. Маму, наверное, да.

– Ты действительно хочешь продать эту свою штуку?

– Да, конечно. Очень большие деньги дают, хватит Сашке квартиру купить, и еще останется.

– Не жалко?

– Не, мне уже и надоело, на самом деле. Я себе уже новую вещь придумал. А спросить можно? Мне уже в трех местах сказали, что возьмут меня на работу, когда я вырасту. Врут? У меня же органическое поражение…

– Нет. В будущем личный взгляд на мир будет важнее оценок за среднее образование. Те, кто тебя позвал, это понимают.

– Спасибо. Я вам пока не скажу, что я новое придумал, ладно? Вы не обидитесь?

Катерина Мурашова (Санкт-Петербург)

Читайте также:

1. Как обрести доверие подростка. Журнал «Партнёр», № 11/ 2016. Автор К. Мурашова
2. Ранняя детская одаренность и амбиции родителей. Журнал «Партнёр», № 2/ 2016. Автор К. Мурашова
3. Сага о северной бабушке  . Журнал «Партнёр», № 4/ 2014. Автор К. Мурашова