Должно ли детство быть счастливым?

Записки практикующего психолога

Катерина Мурашова (Санкт-Петербург)

Сенсорная депривация у подростков. Чем это опасно?

Какое-то время назад ко мне на прием пришла женщина и попросила совета. По ее словам, у нее в семейной жизни все вроде бы хорошо: полная семья, она и муж с высшим образованием, работают по специальности, двенадцатилетняя дочка неплохо учится в престижной гимназии, между родителями и девочкой хорошие ровные отношения. Живи и радуйся? Но вот недавно мать столкнулась с проблемой…

– Посоветуйте мне, пожалуйста, как мне заинтересовать дочку Италией?

– Заинтересовать Италией? – глуповато переспросила я, внутренне изумившись. Италия представлялась мне одной из интереснейших стран мира хотя бы в силу древности своей истории. Не говоря уж о том влиянии, которое Рим оказал на всю европейскую, да и мировую цивилизацию.

– Ну да, – подтвердила женщина. – Мы собираемся туда на каникулы вместе с еще одной дружественной семьей, хотели арендовать машину, разработали интереснейший маршрут, и я, и муж уже много всего попутно об этом прочитали, а она отказывается. Говорит, что лучше осталась бы дома, на диване, поиграла в планшет, посидела бы ВКонтакте, поболтала бы с подругами. Не хочет смотреть никакие достопримечательности. Не хочет ничего узнавать. Дочери уже двенадцать лет, и мне совсем не хочется тащить ее с собой насильно, и все две недели видеть ребенка, который со скучающей физиономией таскается за нами позади и ждет, когда все это кончится и можно будет лечь на кровать в отеле и включить планшет (тут я поняла, что эта картина ей уже знакома). Как мне ее правильно заинтересовать? Наверняка ведь есть какие-нибудь психологические методики? Я сходу таковых не вспомнила. Просто рассказать о том, что тебе самому интересно? Наверняка мать с отцом это уже пробовали.

– Но может быть, она просто устала? – предположила я. – Напряженная и насыщенная учеба в гимназии, много информации, ответственности, и ей не хочется какой-то познавательной программы еще и на каникулах. А если Италия без программы, просто смотреть и впитывать атмосферу?

– Мы предлагали. Мы предлагали просто отдых – поехать и покататься на лыжах. Она НИЧЕГО не хочет, понимаете? Вот что меня пугает.

– Так и оставьте тогда ребенка в покое, – простодушно предложила я. – Поезжайте сами и познавайте от души, на полную катушку. Ее оставьте с бабушкой или еще кем-то, кто согласится за ней присмотреть – это же ее каникулы, в конце концов, пусть отдохнет так, как ей нравится. А вы зато будете свободны и не увидите ни одной скучающей физиономии…

Мать задумалась, потом покачала головой.

– Вы понимаете, мы ведь во многом для нее все это делаем. Чтобы она побывала, увидела… Только для себя нам… нам это как-то странно… и как будто даже и не нужно. А скучающую физиономию мы все равно увидим. У друзей, с которыми мы едем, двое детей. Девочка маленькая, а вот их мальчику уже пятнадцать, и там уже не только вежливая скука, как у нашей, но и такое великолепное презрение ко всему и ко всем на фоне ничегонеделания… Они не только не хотят ничего знать, они и вообще не хотят взрослеть – вот что тревожит…

– Так, – я снова стала серьезной.

Вспомнила, что на самом деле эта мама далеко не первая, кто приходит ко мне с этой проблемой: у нас все есть, мы – все для детей (а для кого же еще?!), а им – не надо. И, одновременно, не взросление. Я, если честно, иногда от этой проблемы на фоне всех других ко мне обращений просто отмахивалась, как от несуществующей или несущественной (с жиру, дескать, бесятся…). Я однозначно была неправа… Но ведь и сами родители часто подменяли вот эту именно проблему другой, выпячивая вперед компьютерную зависимость: ему бы только играть, ей бы только в телефоне с подружками…

 – Где уже побывала ваша девочка?

– Греция, Турция, Египет… так… – мама начала загибать пальцы. – Австрия, Хорватия, это горы… Испания… еще Таиланд, потом Париж, мы там Новый год встречали, в Лондон она по обмену от гимназии ездила, в Германию – в лагерь, Финляндия, конечно, это мы на выходные… Болгарию, на море – считаем?

Я резко и утвердительно кивнула, потому что знаю доподлинно: болгарам всегда было неприятно, когда россияне сомневаются в том, что их страна это «заграница».

– Еще Прага, там у наших друзей квартира, и вот мы в Голландию два раза ездили, но это она еще совсем маленькая была, хотя и говорит, что лебедей, тюльпаны и велосипеды помнит…

– Понимаете, – задумчиво сказала я матери. – Есть такой термин «сенсорная депривация». Он означает…

– Я знаю, что он означает.

– Хорошо. Как вам, может быть, тоже известно, сенсорная депривация часто развивается у детей, которые долго лежат в больницах и смотрят в белый потолок. Отчасти недостаток впечатлений мозг умеет компенсировать. Когда я была маленькой, нас в общем-то не особо развлекали. И телевизоры были не у всех. Но зато мы почти все видели рожи, зверей и даже целые картины в рисунках на обоях – компенсировались. И носили гаечки, цветные стекляшки и осколки чашек в карманах. Это называлось «сокровище». Я специально пару лет назад опрашивала современных детей: ан масс – не видят и не носят. Зато их невероятно много, практически непрерывно – развлекают.

Нам, признаюсь, довольно скучно жилось. Мы и мечтать не могли поехать в Париж. Развлекали мы себя преимущественно сами. Довольно примитивно, с элементами двигательных автоматизмов. Часами стучали мячиками о стену, прыгали на резиночках или нарисованных мелом «скачках», бросая туда банку от гуталина, наполненную песком. Любой выход «в свет» был событием. Я помню, как в восемнадцать лет я впервые сама поехала путешествовать, первый раз в темноте увидела горы с горящими в высоте огоньками пастушьих хижин и услышала шум горной реки. Это меня потрясло, я помню этот миг до сих пор… Вы догадываетесь, что бы со мной было, если бы двенадцатилетней мне предложили посмотреть Италию?

– Да мне самой – тоже! Нас у мамы трое, я младшая, а папа умер, когда мне десять лет исполнилось. Мы за все время только один раз в Сочи ездили, а так у бабушки на даче. И у мужа… Я, может, потому и завожусь теперь… Вы полагаете, у них у всех теперь нет «депривации», а есть, наоборот, – такая «пере-привация» или «сверх-привация»? – усмехнулась мама. – Слишком много впечатлений, слишком много развлечений? Переедание просто? Тошнит? Поэтому они и прячутся?

– Да, что-то в этом роде. Но не только это. На мой взгляд, обязательно должен быть градиент, вектор. Только тогда жизнь кажется идущей правильно. Было хуже, беднее, неинтереснее, станет лучше, богаче, интереснее. Вот я вырасту и узнаю… Вот я стану большим и научусь… Вот я дорасту и поеду, и увижу, и попробую… Что? Что такого интересного, захватывающего, неожиданного должен хотеть, должен будет увидеть, узнать тот пятнадцатилетний мальчик ваших друзей, которому уже совсем пора становиться взрослым?

– Развлекая их непрерывно, видя в этом свою цель, мы навсегда отнимаем у них «правильное будущее»? Вот это ощущение, что вектор направлен куда надо? И поэтому они не хотят взрослеть?

– Боюсь, что да. Вот это ощущение «вырвался из коротких штанишек», которое так часто описывали в литературе и которое осуждается всеми поклонниками «счастливого детства» (в том числе и специалистами-психологами) – так ли уж оно неконструктивно в психологическом смысле? Четкое ощущение движения вперед, от скуки, депривации, несвободы, зависимости, безответственности, к наоборот – так ли это плохо?

– Но что же делать? Я же не могу отправить свою дочь обратно во двор с вашей коробочкой из-под гуталина! Она там просто никого не встретит. Все катаются на горных лыжах или сидят дома с планшетами.

Я не знаю. Правда, не знаю. Я только чувствую, что здесь есть проблема. Учиться должно быть интересно. Знания должны подаваться детям непременно в игровой, увлекательной форме. Ребенку с самого начала нужно все показывать, объяснять – непременно доброжелательно и терпеливо. Ему нужно показать мир. Учить нужно всему, желательно как можно раньше и в самом лучшем месте, до которого сможешь дотянуться. При этом ребенка нужно увлечь, ему не должно быть скучно, на него нельзя «не обращать внимания», с ним нужно заниматься, «все лучшее детям»… Все это, не думайте, хорошо, приятно звучит и для моего собственного уха. Когда я вижу современные познавательные возможности, предоставляемые детям, я до сих пор иногда облизываюсь от зависти («вот если бы у нас в детстве такое было…»). Но я вижу и оборотную сторону. Дети, которые привыкли, что их развлекают и уже не могут сами себя занять ничем, кроме смотрения мультиков или игр в планшет (но ведь про эти занятия никак нельзя сказать «сами себя»). Дети, не умеющие преодолевать реальные трудности (а зачем это?), ждать и бороться со скукой. Подростки, которые вообще ничего не хотят и которым ничего в реальном мире не интересно. Ранние депрессии. Нежелание взрослеть. Дети, у которых нет никакой мечты и которых с каждым годом, увы, становится все больше.

Что вы думаете по этому поводу, уважаемые читатели? Меня лично тут вот что больше всего интересует: индивидуальный родитель явно имеет в этом вопросе некоторые степени свободы (хотя, захоти он сейчас не усердствовать со «счастливым детством», ему явно придется идти «против потока»). А вот общество, общественное сознание в целом? Может ли оно в связи с вышесказанным как-то конструктивно модифицировать концепцию «счастливого детства» или это не в его силах?