Этюд о нравственности и морали

Раскрыв „Большой энциклопедический словарь“ на слове „нравственность“, мы прочтём: „нравственность“ - см. „мораль“. А в „Толковом словаре русского языка“ сказано: „Мораль - это правила нравственности, а также сама нравственность“. Следовательно, предполагается тождественность этих понятий. Интересно, что в немецком языке вообще отсутствует слово „нравственность“. „Die Moral“ переводится и как „мораль“, и как „нравственность“. Также в двух  значениях (мораль и нравственность) употребляется слово  „die Sittlichkeit“  (соответствие обычаям, порядочность).

И всё-таки я беру на себя смелость утверждать, что понятие „нравственность“ отличается от понятия „мораль“. По определению, мораль - это совокупность установившихся в  данном обществе неписаных норм поведения, которые регулируют отношения между людьми. Подчёркиваю - в данном обществе, потому что в другом обществе или в иную эпоху эти нормы могут быть совершенно иными. Моральную оценку  всегда осуществляют посторонние люди: сородичи, сослуживцы, соседи, наконец, просто толпа. Как заметил английский писатель Джером К. Джером, „самый тяжёлый груз - это мысль о том, что скажут о нас люди“. В отличие от морали нравственность предполагает наличие  у человека внутреннего нравственного регулятора. Можно, таким образом, утверждать, что нравственность - это личная мораль, самооценка.

В разные эпохи у разных народов было множество моральных установлений, начиная с Десяти библейских заповедей и кончая „Моральным кодексом строителей коммунизма“. Следует, однако, отметить, что понятия „мораль“ и „нравственность“ в основном  связаны с соблюдением седьмой библейской заповеди – не прелюбодействуй. Вспомните, когда о ком-то писали в характеристике „морально устойчив“, это означало: „в порочащих связях замечен не был“.

Несоблюдение прочих заповедей - не убий, не укради, не лжесвидетельствуй – приравнивается к  преступлениям и влечёт за собой уже не моральное осуждение, но наказание уголовного свойства. Разница между преступлением и отклонением от моральных установлений очень существенна и заключается в том, что при совершении преступления всегда имеется пострадавшая сторона  - юридическое или физическое лицо. Нет пострадавшего – нет и  преступления. Человек волен делать всё, что угодно, но при условии, что он непосредственно не ущемляет чьих-то интересов. В частности, нельзя безнаказанно покушаться на чужое имущество, здоровье, жизнь, свободу, достоинство.

За последние сто лет нормы морали в области семейных и межличностных отношений изменились самым кардинальным образом. Сравнительно недавно - мы ещё помним эти времена - добрачные и внебрачные связи решительно осуждались, а слово „любовница“ было почти равнозначно клейму „проститутка“. Сегодня же слова „друг“ и „подруга“ столь же  „приличны“, как „муж“ и „жена“. А сколько шума поднималось вокруг так называемых нетрадиционных сексуальных отношений, которые до недавнего времени считались преступлением, хотя они и не подпадают под рассмотренное выше понятие "преступление", поскольку отсутствует пострадавший! Вспомним знаменитого английского писателя Оскара Уайльда, который по обвинению в этом пороке был заключен в тюрьму! Сегодня подобное воспринимается как анахронизм. По телевидению показывают берлинские „парады любви“, а в некоторых странах узаконены однополые браки, и счастливые молодожёны - две женщины или двое мужчин - предстают перед чиновниками, ведающими записью актов гражданского состояния. А ведь  в библейские времена Бог уничтожил города Содом и Гоморру именно за грех однополой любви! Недаром древние говорили: „Меняются времена, и мы меняемся вместе с ними“.

Вот ещё один почти анекдотический пример того, как строги были в своё время нормы морали. В викторианской Англии - всего каких-то 150 лет назад - ножки роялей закрывали маленькими юбочками, потому что вид любых голых ног - в том числе и рояльных - считался аморальным!

Сопоставляя мораль и нравственность, хочу привести такой пример. У немцев есть шутливая „11-я заповедь“, которая формулируется так: Du sollst dich nicht erwischen lassen - Ты не должен позволить себя поймать (на месте преступления). То есть можно нарушать все Десять заповедей, но лишь до тех пор, пока это остаётся тайной. Моральный человек может признать „11-ю заповедь“, нравственный - никогда. Мораль формальна, её всегда можно свести к совокупности неких правил и запретов.  Нравственность же - понятие очень тонкое, трудно определимое, зачастую  ситуативное.

Порой мы допускаем двойную мораль, т.е. разрешаем себе то, что считаем непозволительным для других. Мне очень нравятся слова из пьесы А. Н. Островского „Бесприданница“. Богатый купец Кнуров говорит Ларисе Огудаловой: „Я могу предложить Вам такое содержание, что оно заставит замолчать самых злых критиков чужой нравственности“. Нам всем приходилось встречаться с подобными „критиками чужой  нравственности“, за которой следить всегда куда легче, чем за собственной. Некий юморист однажды заметил, что абсолютно безгрешных людей в природе нет. А те, которые выдают себя за таковых, как и все прочие, снимают брюки сначала с одной ноги, а потом с другой, причём зачастую в тех местах, где им вовсе не следовало находиться.

Есть  люди, которые резко выделяются среди своих современников высокой нравственностью. Так, Сократа называли „гением нравственности“. Правда, такой „титул“ ему присвоили гораздо более поздние поколения. И это вполне объяснимо: недаром в Библии сказано, что "пророк поругаем не бывает, только в доме своём и среди своих сродников".

"Гении нравственности" были во все времена, но думается, что их гораздо меньше, чем прочих гениев. Я бы назвал таким гением А. Д. Сахарова. Наверное, к ним следует причислить и Булата Окуджаву, который на аморальное предложение одного высокопоставленного чиновника ответил так: „С Вами я вижусь в последний раз, а с самим собой мне быть до конца моих дней“. И что примечательно - никто из действительно нравственных людей никогда не кичился своей нравственностью.

Некоторые теологи и философы, например Иммануил Кант, полагали, что у человека имеются врождённые представления о добре и зле, т.е. внутренний моральный закон. Однако жизненный опыт не подтверждает этот тезис. Иначе как объяснить тот факт, что у людей разных  национальностей и вероисповеданий правила морали порой очень отличаются? Ребёнок рождается безразличным к каким-либо моральным или нравственным установлениям и приобретает их в процессе воспитания. Следовательно, детей нужно учить нравственности так же, как мы учим их всему остальному – наукам, музыке. И это обучение нравственности требует постоянного внимания и  совершенствования.

Григорий Калихман (Дортмунд)