Роль домашнего психолога в семейных делах Украины и ФРГ

Обстоятельства дела

В бюро украинского адвоката Андрея Билицкого обратился клиент, столкнувшийся с типичной для трансграничных семейных конфликтов ситуацией – контакты с детьми.

При ознакомлении с материалами гражданского дела в Украине об установлении контактов с детьми адвокат обнаружил письмо «домашнего психолога» Елены М. из Золингена. Юридически она сопровождает детей в Германии в рамках помощи по §§ 27 ff SGB VIII как семейный консультант, но её письменное заключение было представлено матерью детей в Украине как доказательство согласно ГПК Украины.

Текст был составлен на русском языке, описывал «страхи» детей перед отцом и его родителями и фактически поддерживал полную изоляцию детей от отцовской семьи. Ключевым оказался нюанс: в слове «поэтому» стояла украинская буква «є». Для латышки, владеющей русским и латышским, но не украинским, это лингвистически неестественно.

Эта «одна буква» стала отправной точкой для версии о подделке документа и последующего обращения в прокуратуру Вупперталя с заявлением о преступлении (подделка документа и его использование).

Параллельно адвокат установил, что Елена М. в официальных письмах называет себя как «Familienpsychotherapeutin», хотя в реестрах Psychotherapeutenkammer NRW отсутствуют сведения о получении ею Approbation или Heilpraktikererlaubnis.

Законодательство и его применение

В Германии работа с семьёй по §§ 27 ff SGB VIII («Hilfen zur Erziehung») – это социально-педагогическая помощь, а не медицинская психотерапия. Лицо, сопровождающее семью как Honorarkraft, вправе оказывать консультации, но не выступать как «Psychotherapeutin» и тем более не как судебный эксперт.

§ 132a Abs. 1 Nr. 2 StGB прямо защищает профессиональное обозначение «Psychotherapeut» и сходные с ним: незаконное использование титула влечёт уголовную ответственность. Если Елена М., не имея Approbation, подписывала документы как «Familienpsychotherapeutin», это может быть квалифицировано как Mißbrauch von Berufsbezeichnungen.

§ 1631 Abs. 2 BGB закрепляет право ребёнка на ненасильственное воспитание, включая запрет «seelischeVerletzungen». Трехлетняя работа «домашнего психолога», направленная не на восстановление контактов, а на легитимацию полной изоляции от отца и его родителей, может рассматриваться как психическое насилие, особенно если отчёты искажали реальное состояние детей.

В Украине речь идёт об недопустимости подделанных доказательств по ГПК и уголовной ответственности за подделку и использование заведомо подделанного документа. Поданная матерью детей «справка психолога» из Германии, имеющая признаки подделки (украинская буква, нехарактерный стиль), логично стала предметом отдельного ходатайства о допросе матери и проверке происхождения документа.

Пути правовой защиты: преодоление проблемы

С точки зрения защиты прав отца и детей алгоритм выглядит многоуровневым:

1. Уголовно-правовой уровень (Германия).

– Strafanzeige по § 267 Urkundenfälschung StGB о факте подделки документа и его использовании.

– Отдельная Strafanzeige по § 132a StGB в связи с незаконным использованием титула «Familienpsychotherapeutin».

– Запросы в Psychotherapeutenkammer NRW и Gesundheitsamt о наличии/отсутствии Approbation или Heilpraktikererlaubnis.

2. Семейно- и гражданско-правовой уровень (Украина).

– Ходатайство об исключении спорного документа из доказательств как недопустимого.

– Допрос матери как лица, представившего документ, и истребование оригиналов, электронных следов, сопроводительной переписки.

3. Административно-правовой уровень (Германия).

– Обращения в Jugendamt и надзорное министерство о проверке того, в каком статусе Елена М. была допущена к детям, какие Hilfepläne существовали и соответствуют ли её отчёты целям § 27 ff SGB VIII.

4. Защита детей от психического вреда.

– Инициирование независимой психологической оценки (через approbierten Kinder- und Jugendlichenpsychotherapeuten) о том, нанесло ли многолетнее вмешательство «домашнего психолога» психический вред детям и в какой степени.

Рекомендации

1. Для адвокатов в трансграничных делах.

Не доверять «частным» психологическим справкам вслепую – особенно если они используются одной из сторон как инструмент усиления конфликта. Проверять статус подписанта, его регистрацию в палатах, соответствие титула закону, наличие следов подделки (язык, шрифты, «лишние буквы»).

Чётко отличать официальные заключения экспертов, назначенных судом, и частные письма домашних психологов, стоящих в договорных отношениях с одной стороной. Критически оценивать и не подменять собой судебную экспертизу.

2. Для родителей. Строго ограничивать мандат «домашних психологов» рамками SGB VIII, не допуская превращения их в «теневых экспертов», влияющих на исход судебных дел в других странах. Не соглашаться молча с тем, что ребёнок годами «лечится» у специалиста, статус и метод которого никто не проверяет.

История «одной буквы» показала, что именно внимательность к деталям позволяет вскрыть скрытую систему манипуляций и вернуть семейному праву его истинный смысл – защиту ребёнка, а не инструмент давления. Там, где «домашний психолог» превращается в процессуальное оружие одной стороны, страдают, прежде всего, дети.

Андрей Билицкий, украинский адвокат

Читайте также:

1. Обжалование протоколов полиции в делах о домашнем насилии. Журнал «Партнёр», № 11 / 2025. Автор А. Билицкий
2. Признание в ФРГ решений украинских судов по семейным делам. Журнал «Партнёр», № 10 / 2025. Автор А. Билицкий
3. Признание в ФРГ решений украинского суда о задолженности. Журнал «Партнёр», № 9 / 2025. Автор А. Билицкий
4. Проблема двойного взыскания алиментов. Журнал «Партнёр», № 8 / 2025. Автор А. Билицкий