Выборы в ландтаги Саксонии и Тюрингии

1 сентября состоялись выборы в земельные парламенты Саксонии и Тюрингии. Выборы ознаменовались успехом крайне правых и крайне левых сил – «Альтернативы для Германии» (AfD) и «Альянса Сары Вагенкнехт» (BSW). В Тюрингии AfD победила с результатом 32,8%, вторым стал Христианско-демократический союз (CDU) – 23,6%, на третьем месте –BSW (15,8%). В Саксонии CDU сохранил за собой первое место – 31,9%. «Альтернатива» уступила совсем немного – 30,6%. BSW и здесь стала третьей силой – 11,8%.

Результаты выборов обсуждают журналист «Партнера» Александр Кротов и д-р Дмитрий Стратиевский, историк, политолог, директор Берлинского центра изучения Восточной Европы.

А. К. Результаты выборов в Саксонии и Тюрингии называют успехом крайне правой «Альтернативы для Германии». Собственно, сами результаты выборов – лишь констатация факта постоянного роста популярности популистов (да простится мне эта тавтология). Это явление наблюдается отнюдь не только в Германии. Самая очевидная причина – неприятие большим числом людей миграционной политики властей. Единственная ли это причина?

Д. С. Да, конечно, результаты выборов – это демонстрация роста популярности AfD. Только я назвал бы «Альтернативу» не популистской, а ультраправой, а во многих проявлениях правоэкстремистской партией. Именно в таком качестве земельные отделения AfD Саксонии и Тюрингии находятся под наблюдением спецслужб Германии. Собственно, уже на прошлых выборах в ландтаги этих земель AfD занимала вторые места. В нынешнем году эта партия победила на коммунальных выборах в Саксонии почти во всех округах, кроме Лейпцига, Хемница и Дрездена. Близкими к этому были и результаты AfD в Тюрингии.

Я бы не связывал это только с миграционной политикой. Дело в том, что в этих землях сформировался определенный электоральный костяк, состоящий из людей с ультраправой идеологией, которые готовы поддерживать AfD несмотря на все скандалы, связанные с обвинениями в коррупции, сотрудничестве с другими государствами, расизме (вспомним историю с проектом реэмиграции). В этих электоральных нишах игнорируют все обвинения. Их считают фальсификациями с целью подавить альтернативу в виде «Альтернативы». Немалую роль играет подсознательное ощущение у какого-то числа избирателей, что государство их бросило, что утерян контакт между рядовыми гражданами и теми, кто принимает решения. Демократия больше не работает, – говорят они, – мнения людей при принятии тех или иных ключевых политических решений власти не спрашивают. То есть мы наблюдаем смесь политический фрустрации (несоответствия желаний и имеющихся возможностей) и крайне правой риторики.

А. К. Не слишком ли запоздали меры правительства по ужесточению миграционного законодательства? Если бы власти приступили к их реализации, скажем, на полгода раньше, изменило бы это настроения электората в восточных землях? Мы разговариваем за пять дней до выборов в Бранденбурге, и уже известно, что в последние дни опросы показывают рост симпатий к социал-демократам. Можно ли на этом основании дать какой-либо прогноз о возможных результатах этих выборов?

Д. С. Начну с Бранденбурга. Я не склонен давать какие-либо прогнозы. Мы видим, как быстро меняется ситуация: в середине месяца резко прибавили социал-демократы, которые вплотную приближаются к своему результату 2019-го года. Там будет равная борьба.

А что касается мер по ужесточению миграционного законодательства, то, по большому счету, эти меры принимались и ранее, в том числе и на европейском уровне. В последнее время это ужесточение идет постоянно.

Как это влияет на настроения электората в восточных землях? Нужно сначала определиться, о каком электорате идет речь. Выше мы говорили о ядре электората AfD, людях, которые считают «Альтернативу» единственным выразителем их интересов. На их выбор это никак не повлияло бы. Сюда же можно отнести ту часть избирателей, которые политически фрустрированы, не любят федеральное правительство, любое его действие считают априори плохим и всегда готовы показать ему «красную карточку».

Таким образом, речь может идти разве что о перетекании голосов внутри демократического лагеря, то есть, если бы ужесточение миграционного законодательства произошло раньше, то люди, которые хотели этого, проголосовали бы за социал-демократов и либералов, а если бы к моменту выборов этого не произошло, они отдали бы свои голоса христианским демократам, тем более что мы наблюдаем ослабление долгосрочной «привязки» избирателей к определенной партии.

Михаэль Кречмер (CDU), который с большой долей вероятности сохранит кресло премьер-министра Саксонии, активно педалировал эту тему, требуя заметного ужесточения миграционного законодательства, чем обратил в свою пользу перетекание голосов из одного резервуара в другой внутри демократического лагеря.

А. К. Еще один бенефициар выборов – Сара Вагенкнехт и ее Альянс. Как вы объясните такой феномен: Левая партия с Сарой никогда не имела такого результата, которого добилась Сара без Левых?

Д. С. Говоря о результате «Альянса Сары Вагенкнехт», не лишне вспомнить об истории выборов последних лет в Тюрингии. С момента воссоединения земли вплоть до 2014-го года там безраздельно правили христианские демократы, а в 2014-м было создано правительство с единственным во всей Германии премьер-министром от партии Левых. То есть в этой земле разношерстный, фрагментированный политический ландшафт. Позиции левых в Тюрингии (да и в Саксонии) традиционно сильны. В Саксонии Левые никогда не побеждали, но нередко становились второй силой. И вот как раз голоса Левой партии перетянула на себя Сара Вагенкнехт. Кроме того, ей удалось завоевать часть голосов тех, кто недоволен политикой действующего правительства, а Левую партию в ее нынешнем виде считают соглашательской, не защищающей интересов простых людей. В Саре они, напротив, видят «пламенного политического борца», то есть ее выбрали люди, ищущие альтернативу существующему порядку, но голосование за «Альтернативу» считающие для себя неприемлемым. Вот откуда эти двузначные результаты уже через год после регистрации партии, и это действительно серьезный политический феномен.

А вот ставка на переманивание избирателей из лагеря AfD в Саксонии сработала лишь отчасти, а в Тюрингии не сработала совсем. Аналитика результатов выборов показала, что отток голосов от AfD к «Альянсу» был крайне незначительным, значительно ниже, чем, например, от социал-демократов. Но в целом Сару Вагенкнехт можно и нужно (к сожалению) причислять к победителям на этих выборах.

А. К. Само название партии – «Альянс Сары Вагенкнехт» – наводит на мысль о персоналистском проекте, срок жизни которого ограничен сроком политической активности его автора. Исчезнет ли с политического горизонта эта партия, если Сара уйдет из политики?

Д. С. В послевоенной Германии не приняты политические проекты имени самого себя. Для германского политического ландшафта всегда главной является партия, а не индивидуум: председатели приходят и уходят, а партия определенной идеологической направленности остается. Действия Сары Вагенкнехт – это сознательный вызов немецкой политике. Она прекрасно понимала, что ее позиционирование как Frontfrau новой партии дает единственный шанс на успех, и эта ставка сыграла. Вагенкнехт достаточно молода и активна, поэтому у нее есть хорошие перспективы еще долго держаться в большой политике, тем более что на левом популистском фронте с элементами правых лозунгов у нее практически нет конкурентов.

Есть значительная группа избирателей левой ориентации, выступающих за «дружбу с Россией», против «милитаризации», расширения военных заказов, увеличения расходов на оборону (даже тех 2%, принятых для стран НАТО), против поставок вооружений Украине, придерживающиеся ортодоксального варианта пацифизма. Эти избиратели сейчас не чувствуют, что их взгляды представляет Левая партия, поскольку в Левой партии с 24 февраля 2022 года ведутся достаточно жесткие дискуссии и немало видных левых политиков осудили российскую агрессию. Скрепя сердце и нехотя, они даже поддерживают поставки вооружений Украине. Насколько большой и стабильной будет оставаться эта группа, сказать сложно, но сегодня Сара Вагенкнехт остается для нее единственной политической опорой, и это будет продолжаться.

Нужно понимать, что Левая партия допустила тактические ошибки в позиционировании против Вагенкнехт. Я достаточно много общался с членами Левой партии, в том числе и с активными политиками, и наблюдал у них некие шапкозакидательские настроения: Сара ушла, сделала свой отдельный проект, Левая партия очистилась, и сейчас наберет больше голосов, чем набирала раньше. Но политическая реальность показала, что Левым ничего не удалось противопоставить Саре Вагенкнехт – она безоговорочно победила на крайне левом фланге.

А. К. В прошлом номере журнала я (с подачи «Бильд») провел сравнительный анализ программ «Альтернативы» и «Альянса». По большинству ключевых вопросов эти программы схожи до смешения. Но ведь «Альтернатива» – правая партия, а Вагенкнехт называют «иконой левых сил». Она в 20-летнем возрасте успела стать коммунисткой еще в ГДР, так что сомневаться в ее «левизне» не приходится. Такая перекличка правой и левой программ меня одного наводит на мысль, что эти программы готовились в одном методическом центре, и этот центр не обязательно находится в Германии?

Д. С. Я не думаю, что программы партий создавались вне пределов Германии. Конечно, для нас не секрет, что существует большое государство, заинтересованное в поддержке таких сил, как «Альтернатива для Германии» и «Альянс Сары Вагенкнехт». Да, нужно понимать, что против Германии ведется информационная война со стороны Российской Федерации (давайте назовем эту страну по имени). Поддержка, по крайней мере, на информационном уровне идет, и она не скрывается.

Тем не менее, и Сара Вагенкнехт, и «Альтернатива для Германии» – это всё-таки немецкие национальные явления. Причины их появления в политическом поле и растущая популярность находятся внутри Германии.

Политтехнологи, работающие на Вагенкнехт, сознательно сделали ставку на синтез леворадикальных лозунгов и правых элементов, например, в миграционном законодательстве.

Известны также симпатии самой Вагенкнехт к авторитарным режимам в мире и даже к правым диктатурам, что, казалось бы, неприемлемо для левого политика. Мы говорили, что всё это делается для того, чтобы привлечь голоса из других партий, в том числе AfD, и сыграть на настроениях неопределившихся избирателей. Это – стратегия. Вагенкнехт понимала, что голоса значительной части избирателей Левой партии у нее в кармане, и она в самом деле их получила.

Так что, я думаю, мы должны понимать происходящее как внутреннее германское явление, хотя внешнее влияние, несомненно, есть.

А. К. Результат «Альтернативы для Германии» впечатляет, но ее властные амбиции вряд ли будут удовлетворены, поскольку ни одна другая партия не горит желанием вступать в коалицию с AfD. Тогда простая арифметика показывает, что в Тюрингии нет даже теоретической возможности создать коалицию без «Альянса Сары Вагенкнехт», а в Саксонии без Сары обойтись будет весьма проблематично. Как использует «икона левых сил» свою «золотую акцию» – будет ли она жестко проводить свою линию «партии мира», настаивая на прекращении поставок оружия Украине, снятии санкций с России и возобновлении работы «Северного потока»? Или посчитает, что такая жесткость будет своего рода признанием близости с Россией?

Д. С. Да, в Тюрингии нет возможности создать коалицию (даже коалицию меньшинства) без Сары Вагенкнехт. При этом в Тюрингии есть другой вариант: действующее правительство, по законам земли Тюрингия, может неограниченное время находиться у власти с приставкой «и.о.». По-немецки это называется geschäftsführende Regierung (временное правительство), и оно теоретически может работать вплоть до следующих выборов. Это очень плохой сценарий во всех смыслах, в том числе по отношению к избирателям.

В Саксонии ситуация немного проще, поскольку здесь есть план «В» –создание правительства меньшинства CDU и SPD. Это довольно шаткая конструкция, учитывая расклад сил в ландтаге.

Мы видим, что в позиции Сары Вагенкнехт уже начались подвижки. Она ведь нарушила сразу два табу немецкой политики. Первое мы уже обсудили – это создание партии своего имени. А второе – это использование в предвыборной кампании проблематики сугубо федерального уровня, то есть вопросы внешней политики. Ни одна земля не в состоянии решить вопросы прекращения поставок оружия Украине или снятия санкций с России, и Саре прекрасно известно, что обсуждать вопросы международной политики на земельных или коммунальных выборах – это, так сказать, политическое некомильфо. Она сознательно ломает неписаные правила игры.

Сегодня мы видим, что переговорщики от Вагенкнехт в Тюрингии и Саксонии артикулируют стремление войти в правительства земель. Пока это на уровне зондирования, поскольку коалиционные переговоры еще не начались. При этом представители «Альянса» уже потихоньку стали отходить от требований прекратить поставки оружия Украине или снятия санкций с России и т. д. Это вполне ожидаемые проявления политического прагматизма. Такого рода политические силы не гнушаются корректировок своих позиций. Почему бы и нет? – голоса избирателей уже получены, электоральный успех достигнут. Пора приспосабливаться к реалиям коалиционных переговоров.

А. К. Результаты выборов в Тюрингии и Саксонии – тяжелый удар по «Светофору». Либералы не прошли в оба ландтага, «зеленые» остались за бортом в Тюрингии, а SPD сохранила свое представительство в обеих землях, но с результатами, не отвечающими статусу «народной партии». В чем причины такого провала?

Д. С. Оценивая результаты выборов в Саксонии и Тюрингии, нужно учитывать региональные особенности. Партии, входящие в правящую коалицию в бундестаге, давно не имеют популярности в этих землях. Социал-демократы набрали в этот раз 7,3% голосов, но и в 2019-м у них было всего 7,7%. Свободные демократы не прошли в ландтаг Тюрингии, но и пять лет назад они прошли в него еле-еле, набрав ровно 5%.

Однако отрицать влияние федеральной политики тоже нельзя. Я повторюсь, что Германия держится на трех китах, то есть трех уровнях власти – федеральной, земельной и коммунальной, или муниципальной. В немецкой политике всегда приветствовалось разделение этих властей не только в части полномочий, но и в организации избирательного процесса, который существует в привязке к конкретному уровню в соответствии с полномочиями. Если земля и коммуна не могут повлиять на внешнюю политику, то зачем обсуждать ее на земельных и коммунальных выборах?

 И вот сейчас мы наблюдаем эрозию этой пирамиды. Этим занимается не только Сара Вагенкнехт, хотя у нее это выглядит наиболее открыто, этим занимаются и другие партии, вплетая тему федеральной политики в земельное политическое пространство, тем самым эксплуатируя сегодняшнюю непопулярность федерального правительства и провоцируя избирателей показать «красную карточку» партиям правящей коалиции.

А вот в Бранденбурге мы наблюдаем, что позиции социал-демократов несравнимо сильнее, чем в Саксонии и Тюрингии. Мы видим, насколько популярен в Бранденбурге премьер-министр Дитмар Войдке – если бы были прямые выборы земельных премьер-министров, то он получил бы 50% голосов. Это намного больше, чем рейтинг SPD в самом Бранденбурге и на федеральном уровне, и в разы больше, чем рейтинг SPD в Саксонии и Тюрингии. То есть налицо смесь региональных особенностей и отношения избирателей к правящей федеральной коалиции.

А. К. Мне приходилось слышать такое экспертное мнение: сравните, как ходили поезда DeutscheBahn 30 лет назад и как они ходят сейчас, и вы поймете вектор развития Германии после объединения страны. Что вы скажете на такое мнение?

Д. С. Довольно интересная постановка вопроса. Есть так называемый «индекс биг-мака», по которому оценивается покупательная способность населения в разных странах мира. Это забавно, но всё же Deutsche Bahn с его хроническими застарелыми проблемами и крайне неудачной стратегией, выбранной еще в 90-е годы, не является таким уж основополагающим критерием для оценки развития Германии.

Но скажем прямо: Германия в настоящий момент находится в серьезном политическом кризисе. Он не сингулярен – в подобном политическом кризисе находятся и другие крупные государства так называемой старой Европы. Посмотрите на соседнюю Францию – там партия Ле Пен набирает куда больше, чем у нас на федеральном уровне набирает AfD, а ультралевые – куда больше, чем у нас Сара Вагенкнехт. Это не оправдание, что, мол, у соседей ситуация еще хуже, поэтому нам не о чем волноваться. Конечно же, нет. Мы должны прямо сказать, что у нас самый глубокий общественно-политический кризис с момента воссоединения страны. Это действительно так.

Когда верстался номер, стали известны предварительные итоги голосования на выборах в ландтаг Бранденбурга. С небольшим отрывом победила социал-демократическая партия (30,7%). На втором месте «Альтернатива для Германии» – 29,4%, на третьем – «Альянс Сары Вагенкнехт» – 13,4%. Только четвертый результат у христианских демократов – 12,1%. Эти четыре партии сформируют ландтаг Бранденбурга.

Не преодолели 5-процентного барьера и не будут представлены в земельном парламенте «Союз 90-х/зеленые», Свободная демократическая и Левая партии.

Премьер-министр Бранденбурга Дитмар Войдке выразил удовлетворение результатами выборов. Мы стремились к тому, чтобы на нашей стране не появилось коричневое клеймо, – сказал он, узнав о победе, – именно социал-демократы, как это часто бывало в истории, остановили экстремистов на пути к власти.

Александр Кротов (Эссен)

Читайте также:

1. Правый поворот. Интервью с политологом Д. Стратиевским. Журнал «Партнёр», № 9 / 2023. Автор Е. Зеликова
2. Выборы в Европарламент 2019. Момент истины для Евросоюза. Журнал «Партнёр», № 9 / 2023. Автор А. Кротов
3. Какая нам выгода от Евросоюза. Журнал «Партнёр», № 5 / 2019. «Курс Консалтинг»
4. Выборы в Европарламент. Интервью с Д. Стратиевским. Журнал «Партнёр», № 5 / 2024. Автор А. Кротов