Акмолинск. Тюрьма для мам

Так написала на почтовом конверте одна 8-летняя девочка, отправляя письмо своей маме, находящейся в лагере. На самом деле это был Акмолинский лагерь жен изменников родины, или, как его называли узницы, АЛЖИР.

В соответствии с постановлением ЦИК СССР от 8 июня 1934 года для членов «семей изменников Родины» было установлено наказание в виде лишения свободы от 5 до 10 лет или ссылка в дальние районы Сибири и Казахстана сроком на 5 лет.

Для реализации этого постановления и на основе приказа Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) СССР от 15 августа 1937 года в населённом пункте Акмол, юго-западнее областного центра Акмолинск (ныне – город Астана, столица Республики Казахстан) в качестве отделения Карагандинского лагеря (КарЛАГ) и был создан лагерь специально для женщин.

Лагерь АЛЖИР занимал территорию в 30 гектар и имел несколько отделений в Карагандинской и Акмолинской областях.

Через АЛЖИР прошли этапом свыше 18 тысяч женщин, арестованных как члены семей изменников родины (ЧСИР). От звонка до звонка в лагере отбыли срок около 8 тысяч женщин. 90% заключенных женщин имели высшее образование.

В АЛЖИРе была очень высокая смертность: с 1940 по 1950 годы в Карлаге умерло 10 000 заключенных. Особенно высокая смертность падает на 1938 и 1943 годы, когда ежемесячно умирало по сотне человек. Недалеко от лагеря находится огромное кладбище заключенных женщин.

 Попав в АЛЖИР, узницы лишались не только детей, свободы и имущества, но и своих имен, национальности и собственной истории. Вместо имён и фамилий им присваивались номера, которые пришивались на одежду.

Назову фамилии только нескольких известных узниц АЛЖИРА: Кира Андроникашвили – актриса, кинорежиссёр (жена Б. А. Пильняка); Елизавета Арватова-Тухачевская (сестра маршала М. Н. Тухачевского); Екатерина Калинина (жена М. И. Калинина); Анна Ларина (жена Н. И. Бухарина); Мария Лисициан – тренер по художественной гимнастике сборной СССР (1963–1971); Рахиль Мессерер – актриса кино (мать Майи Плисецкой); Ашхен Налбандян (мать Булата Окуджавы); Антонина Петерс (жена Я. Х. Петерса); Лидия Русланова – певица; Наталия Сац  – режиссёр и театральный деятель; Галина Серебрякова, советская писательница; Лия Соломянская – деятель советского кинематографа и журналистка, мать Тимура Гайдара, бабушка Егора Гайдара, и многие другие.

Узницами в лагере были представительницы многих народов Советского Союза: более половины составляли русские – 55 %, далее по численности шли еврейки – 16,5 %, украинки – 12,7 %, немки – 2,4 %, казашки – 2 %, и т.д.

Условия жизни

Климат в районе лагеря – резко континентальный, с засушливым летом и холодной, снежной и ветреной зимой. Температура летом достигает +30 град., а зимой опускается до минус 40 град. Тем не менее, в таких тяжелых условиях женщинам приходилось выполнять работу взрослого мужчины. 

Лагерь был создан в голой степи. Он был обнесён несколькими рядами колючей проволоки, по четырем углам располагались вышки для дозорных. С января и февраля 1937-1938 гг. заключенные начали поступать непрерывным этапом. Только из Бутырской тюрьмы прибыло 1600 женщин. Женщин привозили в лагерь со всех концов страны: Москвы, Ленинграда, Украины, Грузии, Армении, Средней Азии. Мест для вновь прибывших ЧСИР не хватало. Они сами строили для себя саманные бараки, устанавливали в них двух-трехэтажные деревянные нары, вместо матрацев бросали на деревянный настил солому. Количество заключенных в каждом бараке – 300 человек.

На территории лагеря находилось озеро Жаланаш, берега которого поросли камышом. Для отопления бараков женщины косили камыш, вырубая его изо льда. На каждую женщину приходилась норма 40 полных связок камыша, который в течение двух первых зим существования лагеря был основным видом топлива. Дневальные по баракам сутками подкладывали камыш в печь, но он_, в отличие от дров или угля, которые в лагерь не завозили, быстро прогорал и давал мало тепла. Зимой температура в бараках не превышала 6-8 градусов.

 В одном бараке вместе жили беременные женщины и старухи, известные актрисы и рабочие, профессура и безграмотные крестьянки –исключений не было.

Норма еды была крайне скудной: утром пайка черного хлеба, ячневая каша-размазня на воде – один черпак, в обед – суп, который варили сами заключенные. Продукты были очень низкого качества: картошка гнилая, мерзлая капуста. Таково было питание узниц из месяца в месяц, независимо от времени года. От недостатка витаминов женщины страдали авитаминозом, а постоянный голод был одной из основных причин смертности. Разговоры о еде были строго запрещены.

Как узницы попадали в АЛЖИР

Процедура ареста проходила по определенной, разработанной органами НКВД схеме. Жён и других членов семьи (родителей, братьев и сестер) без суда арестовывали после ареста мужа, поскольку вынести им приговор могли только после осуждения мужа.

В одном лагере могли находиться мать и дочь. Сроки, которые давали женщинам, составляли от восьми до десяти лет. Детей отправляли в спецприемники, а потом – в детские дома особого режима.

Одна из заключенных вспоминает: «В лагерь нас привезли на грузовой машине стоя. Высадили и начальник конвоя произнес: «Вот вам земля…»   Нас собралось 12 тысяч женщин со всего Советского Союза. Строили бараки – нашлись среди нас строители… Пока строили, спали прямо на улице. Построили баню, чтобы заключенные могли мыться. (Вши завелись, ужасно). Столько времени сидели в тюрьме и ни разу не мылись. Представляете, каково это женщинам?!» 

В начале 1950 года лагерь АЛЖИР был ликвидирован, однако вплоть до реабилитации в 1958 году осуждённые не имели права возвращаться на прежние места жительства.

Дети в лагере

Работая над статьёй, я прочитал множество воспоминаний бывших узниц АЛЖИРа. Признаюсь: читать эти воспоминания было страшно, но особенно тяжело читать воспоминания детей, родившихся в лагере или оказавшихся в заключении малютками вместе с кормящими матерями.

Для грудных младенцев на территории АЛЖИРа имелись так называемые ясли, а по сути – детский барак, куда матерей приводили под конвоем на кормление детей. От каторжной работы и скверного питания у многих женщин не было молока. Тех детей, которым исполнялось три года, отправляли в Осакаровский детский дом в Караганде. С детьми старше вопрос решался индивидуально, но нередки бывали случаи, когда 14-15-летних дочерей отправляли в лагеря вместе с матерями.

 Слова руководителя конвоя, обращенные к женщинам, отправляемым в АЛЖИР: «...вы осуждены как члены семей изменников Родины. Народу будет легче дышать без вас. Дети ваши отказались от вас, а мужья ваши расстреляны…».

Беременных узниц освобождали от тяжелых и изнурительных работ лишь за две недели до родов. Многие малыши умирали от истощения: кто – через месяц, кто – через три, кто – через год... Кладбище, где их хоронили, находилось неподалеку от барака для беременных. Поэтому его и прозвали «мамочкино кладбище». Зимой здесь никого не хоронили, поскольку землю в 40-градусный мороз не брали ни лопата, ни лом. Узницы лагеря вспоминали: умерших малюток складывали зимой в бочку, а весной засыпали в братские могилы. Даже в годы послабления режима мамам разрешалось писать не чаще раза в месяц. В итоге за годы разлуки дети практически не помнили и не знали своих матерей. Они росли замкнутыми, озлобленными, скрытными.

 Каждый день в детском бараке начинался одинаково: в 6 часов утра малышей поднимали из постелей, чтобы они стоя выслушали гимн Советского Союза, звучавший по радио.

.

Узницы АЛЖИРа создавали…

 Вся жизнь узниц лагеря превращалась в один беспросветный серый день. Утром перед бараком – общая перекличка, потом под конвоем отправляли на работы. Вечером перед входом в барак – еще одна перекличка.

Благодаря каторжному труду узниц АЛЖИР за достаточно короткий срок стал прибыльным многопрофильным хозяйством, а по производственным показателям вышел на первое место среди всех отделений Карлага. В глухой степи женщины сумели создать производственный комплекс, который не только обеспечивал обитательниц лагеря одеждой и питанием, но в годы войны снабжал фронт спецобмундированием. В лагере функционировала швейная фабрика, где позднее был организован цех строчевышивальных изделий. Художницы Степанова, Покровская, Исаева, Ситрина создавали различные рисунки. Узницы в условиях лагерной жизни выполняли заказы для таких городов, как Москва, Ленинград, Харьков, Киев, Новосибирск и др.

 Значительное место занимало и многоотраслевое сельское хозяйство, так как, будучи одним из отделений Карлага, оно обязано было производить огромный объем сельскохозяйственной продукции. В лагере велась работа по отбору семян, селекции. Было развернуто также огородничество, проводились работы по мелиорации. На всех полях были прорыты канавы, по которым шла вода. Была построена малая электростанция.

 Наряду с занятиями полеводством и огородничеством отводились земли и под бахчевые культуры: выращивались арбузы и дыни. Весь урожай уходил за пределы зоны – всё это предназначалось не для заключенных и не улучшало их питание. Женщины занимались также садоводством: выращивали яблони, груши, сливы, вишни. В теплицах росли цветы, вдоль бараков были посажены тополя…

Сейчас на территории бывшего лагеря находится мемориальный

комплекс, а на просторах России еще достаточно мест для заключения тех, кто выступает против войны с Украиной, за демократическое будущее России.

Борис Вайнблат (Дортмунд)