Признаюсь – не думал, что Иран после трех месяцев гражданских протестов по-прежнему останется в главной сводке мировых новостей. Вроде бы и давит власть всё сильнее, и элитный «Корпус стражей исламской революции» отправили в охваченные волнениями регионы, и протестующих начали публично вешать – нет, люди идут на улицы, люди рискуют, люди сопротивляются.

Появились даже сообщения, что власти готовы идти на уступки. Недавно генеральный прокурор Ирана в такой вполне витиеватой речи намекнул, что, дескать, распущена «полиция нравов» (гяшт-э-эршод, в переводе с фарси – «назидательный патруль»), в лапах которого погибла юная Махса Амини за «неправильное ношение хиджаба». С этого и началась волна возмущений, которые и до сих пор сотрясают иранское общество.

Потом пошли разъяснения, что не совсем так, «полиция нравов» просто не подчиняется судебной системе, ну и прочие увертки. Никто не подтвердил ее отмены, хотя запросы направлялись в очень высокие инстанции и очень влиятельными людьми. Но вот свидетели с улиц иранских городов, где проходили манифестации, несколько раз сообщали, что этих «полицейских» стало значительно меньше.

Это не означает, что выходить с протестами стало безопаснее – на силовые разгоны демонстраций, аресты и даже стрельбу по людям стали чаще привлекать обычную полицию, силы безопасности и отдельные подразделения КСИР, ну и, конечно же, народное ополчение «Басидж» – что-то вроде советских «народных дружин». Помню, они гонялись по улицам за «стилягами», отлавливая их.

Да и в самом начале протестов «полиция нравов» не проявляла особого рвения. В подавлении «мятежников», «инспирированных и подготовленных США и сионистским режимом, то бишь Израилем», участвовали более подготовленные силы. В общем-то, даже ликвидация или ограничение функций «полиции нравов» не означало бы какого-либо послабления или движения навстречу требованиям народа. Бывало уже, режим то одну структуру распускал, сочтя её неэффективной, то другую – суть режима от этого не менялась. Поэтому и сейчас слухи о роспуске, до сих пор не подтвержденные, произвели впечатление в оппозиционной, преимущественно западной прессе, но на само иранское общество, решительно нацеленное на продолжение протестов, эти слухи повлияли очень мало.

Обязательное ношение хиджаба – это вовсе не требование каких-то религиозных или околорелигиозных структур, это пункт законодательства, и его пока никто не собирается отменять. Да и если отменят, во что верится с трудом, всё равно, поезд уже ушел.

Если первоначально протестующие надеялись на смягчение, «очеловечение» режима аятолл, то сегодня они открыто требуют смену режима, его ликвидацию. При этом первоначальный лозунг «Женщина, жизнь, свобода» не ушел с повестки дня, но основным (и практически повсеместным) стал лозунг «Смерть диктатору».

Три с лишним месяца продолжаются протесты. Последний номер журнала Time вышел с обложкой: иранские женщины – героини года. Волнения распространились даже на маленькие городки с традиционно глубоко религиозным населением, прежде вполне лояльные к теократическому режиму. Люди протестуют, но женщины выходят на одну демонстрацию, мужчины – на другую, на соседней улице. И интересно: на карте Google самая длинная улица Тегерана Вали Аср (имя будущего имама, который придет в канун Судного дня) вновь переименована в улицу Пехлеви (шахская династия, свергнутая Исламской революцией 1979 года).

Важный вопрос и важная особенность: идёт четвертый месяц волнений, а явных лидеров пока что-то не видно. Не очень явные всё-таки есть, но в национальных регионах: курдском, белуджском, арабском и других. Но и они практически избегают публичности. Видимо, это дело будущего. Шутят: женщины, дескать, движущая сила, а среди них каждая считает себя лидером. Но мы живем в эпоху интернета, и, хотя в Иране он в значительной степени подавлен, умельцы всё-таки могут обходить блокировку.

Меня удивляет, кстати, практическое отсутствие какой-либо активности на этом поле оппозиционной Организации моджахедов иранского народа (ОМИН) – леворадикальной эмигрантской структуры со штаб-квартирой в Албании. Лет десять назад это была вполне известная и активная организация, однажды я даже участвовал в их многолюдном собрании в Бонне. Но вот уже давно о них не слышно.

В Американском конгрессе кто-то назвал ОМИН нежизнеспособной. По другим оценкам, она превратилась в тоталитарный клуб и утратила связь с реальностью. Впрочем, я не исключаю, что на волне событий в самом Иране и ОМИН получит серьезный стимул к возрождению. Так или иначе, протестам не видно конца, а уж такова историческая закономерность – чем они масштабнее, тем скорее из их среды выковываются лидеры – имён, которых мы ещё не знаем, но обязательно узнаем.

Возможно, правы аналитики, считающие, что какие-либо серьезные реформы остановят протесты: люди от них, дескать, устали и легко пойдут на попятную. Но, возможно, в такой же степени они и не правы. И вот профессиональный иранист, бывший корреспондент ТАСС в Тегеране Никита Смагин пишет: «Мы имеем в Иране разваливающуюся систему, беспросветный кризис и полтысячи трупов не менее чем за три месяца протестов. И всё потому, что консерваторы решили, что главное, всё-таки, это удержать власть, а народ – он всё съест».

Как-то уж очень это близко сходится с тем, что происходит в России. И совсем уж закономерно, что Россия, вторгнувшаяся в Украину со всеми возможными и невозможными агрессивными намерениями и действиями, но при этом «сопротивляется коллективному Западу», стремительно сближается с Ираном, таким же авторитарным и таким же людоедским режимом, и столь же противостоящим Западу – в особенности Израилю, существование которого он не признает до сих пор.

Возможно, вполне символическим стал визит Генерального прокурора РФ Краснова в Иран, в ходе которого обсуждалось сотрудничество обеих стран в подавлении народных протестов. В России, как мы наблюдаем, сейчас это явление редкое, локально-спорадическое.

Но массовые протесты в России были, однако путинская власть смогла их подавить и народ запугать. Иран, наблюдая молчание российского общества, видимо, счёл: нам бы вот так. Но то, что при подавлении протестов сделали иранские власти, по степени жестокости (включая повешения на подъемных кранах) уже превосходит путинский садизм.

И всё-таки сотрудничество в этой области, каким бы оно ни казалось скандально-брутальным, всего лишь сопутствует главному вектору сближения – военному. Сначала написал вроде – оборонному, ведь и министерства-то – обороны...

Визиты российских чиновников в Иран, их встречи с иранскими коллегами на различных международных платформах продолжаются уже не первый месяц. И сам Путин в них участвовал, и глава Совбеза РФ Патрушев, но, как мне представляется, главной темой всё-таки был сорокалетний опыт Ирана по обходу международных санкций, богатый опыт, скажем прямо.

В экономическом смысле, как можно заключить из анализа Юлии Рокнифард (иранская фамилия, заметьте), доцента Ноттингемского университета в Малайзии, это сотрудничество не имеет смысла, товарооборот где-то в районе одного процента, что в ту, что в другую сторону. Сообщают, что уже где-то на прилавках появилась кока-кола иранского разлива. Что ж, вкусно – и точка. Но санкции всё идут и идут, и против России, и, кстати, против Ирана тоже. И одновременно меняются приоритеты сотрудничества: оно приобрело уже откровенно военный характер.

Уже осмеяны высказывания и официальные заявления и Ирана, и России о том, что, дескать, иранских «шахедов» и нет никаких, ну там, парочку нам показали, но уж очень давно, даже не помним. Весь мир помнит их применение в Украине, его кровавые последствия.

Было дело – кто-то сказал: закончились, наверно. И в середине декабря они снова запуляли дроны, дешевые и весьма низкотехнологичные, с целью предельно загрузить украинские ПВО и потом ударить другими ракетами (далеко не всегда высокоточными), вопреки регулярным заклинаниям странноватого генерала Конашенкова.

Очень много говорят, очень много пугают: Иран вот-вот поставит (или уже поставил) России дальнобойные баллистические ракеты, которые он уже применял по целям, скажем, в Саудовской Аравии.

Точных сведений и об этом нет, отдельные и неподтвержденные сведения. Но, всё-таки, грозные предупреждения дошли и до Ирана, и он, кажется, собрался ограничить радиус действия баллистических ракет. Сайт AXIOS со ссылкой на израильские источники сообщил, что Иран собирается ограничить дальность и радиус действия ракет, о поставке которых в Россию как раз и идет речь.

Ирану, как пишет сайт, «запрещено» поставлять в Россию ракеты с радиусом действия более 300 км и с боеголовкой более 500 кг. Дальше, больше – однозначное нарушение санкций Совбеза ООН и соответствующая реакция, которая по нынешним временам может оказаться весьма жесткой. «Шахеды» идут и идут, даже при нынешней невысокой их эффективности. Завод для их производства или хотя бы для сборки, вроде бы, уже строится где-то в Татарстане. И постоянно идут сообщения: полёты грузовых самолетов из Ирана в Россию и обратно увеличились, резко возросли морские перевозки по Каспийскому морю.

Иранский режим, видимо, боится радикально следовать советам Путина. Российский режим, столь же очевидно, боится чего-то другого. Чего – увидим. Но, вроде бы, на наших глазах активно формируется по весьма популярному определению в нынешней политологии союз жабы и гадюки. Советник главы офиса президента Украины Михаил Подоляк определил уже союз России и Ирана как «формирование новой оси зла».

Было дело, помню я и многие помнят – «актеришка», один из самых великих президентов США Рональд Рейган определил Советский Союз (во всём мире его продолжали называть Россией, все это знают и помнят) – «Империей зла». Принцип «цап-царап», громогласно провозглашенный Путиным, торжествует сегодня в данных ВЦИОМ либо иных ведомств.

Ну да, ну империя, ну ось. Такое слышал я в разговорах по телефону с уже бывшими друзьями в Москве. Как говорит иногда всем знакомый обозреватель Алексей Арестович: «И шо?»

Евгений Кочанов (Бонн)