Немцы не верят профессору Преображенскому

Наша молодежь в Германии

Наталья Ухова (Бохум)

 «Наука и искусство – это как бы два глаза человеческой культуры. Искусство нельзя отнести к области забав или же наглядных иллюстраций к высоким идеям. Искусство – форма мышления, без которого человеческого сознания не существует, как не существует сознания с одним полушарием».

Ю. М. Лотман

Студенты Института русской культуры им. Ю.М. Лотмана Рурского университета поставили «Собачье сердце» («Hundeherz») по М.А. Булгакову.

Сначала о восторге. Он рожден высоким профессионализмом этой –непрофессиональной – труппы. И тем духовным подъемом зрителей, в котором расходились они после представления. И удивлением. Далекая от немецких студентов проблематика политического памфлета чуждого им русского писателя, и вдруг – такой нерв, такой взрыв, такая самоотдача на сцене... И благодарностью к тем, кто берет на себя труд популяризации русской культуры здесь. Это всё относится к студенческому театру Института имени Ю.М. Лотмана под руководством Алёны Реш.

Режиссер сильной руки

Спектакль «Hundeherz» хорошо сработан. Он крепко сбит. Сильная и властная режиссерская рука ощущается в нем. Каково же было удивление: принадлежит эта рука хрупкой зеленоглазой красавице, на вид почти школьнице – Алёне Реш.

Алёна закончила учебу в Лотман– Институте только в этом году и начала работать в LSI (Landesspracheninstitut in der Ruhr-Universität, Bochum). Приехала в Германию она из Омска вместе с родителями в 9-летнем возрасте. Школу закончила в Зигене. Там же получила первый театральный опыт: школьный драмкружок, подработка в городском театре в качестве ассистента режиссера. Поступила в Рурский университет и переехала в эти края. Как-то сидя на семинаре по культурологи, предложила однокурсникам : «Почему бы не показывать немцам русскую классику на немецком языке? Давайте создавать свой театр!»

Так оно и пошло. «Дракон» Е.Л. Шварца, «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова, «Горький-ревю. Шесть сцен из жизни М.Горького», сценарий писали сами. Снова Булгаков. «Собачье сердце». И заметьте, какая отвага в выборе пьес! Ничего, справлялись. Каждая из этих постановок становилась событием, собирала полный зал, имела восторженную прессу.

Преображенский как «преобразователь природы»

«Немножко от Франкенштейна, немножко от Фауста и – много от большой русской истории», – писала « Ruhrnachrichten» после премьеры.

Для русского читателя вопрос о правомерности научного эксперимента профессора Преображенского словно отходит на второй план. Тема ответственности науки перед жизнью, непредсказуемости последствий научных открытий, опасности эксперимента, имеющего дело с неадекватным человеческим сознанием, – да, всё это присутствует в книге, но мы принимаем сюжетную завязку повести: превращение бедствующего на зимней улице бродячего пса под скальпелем хирурга в некоего новоявленного Франкенштейна – как художественную условность, благодаря которой только и может создаться убийственный портрет «нового человека» большевистской эпохи.

Для немецкого зрителя, далекого от «большой русской истории», этот ключевой момент становится камнем преткновения в понимании замысла Булгакова. «Зачем обижать собаку?» – спрашивает немец. «Как посмел профессор совершить насилие над природой, превратив пса в человека?» Вот пусть и поплатится за это, получив себе на горе чудовище.

Об этом ли или только ли об этом хотел сказать нам Булгаков, сочиняя в 1925 году свой памфлет на советскую власть и подарив мировой литературе еще один нетленный архетип – Полиграфа Полиграфовича Шарикова?

Алёне Реш объяснить это предстояло не только зрителю, но и своим актерам. «Какова мотивация? – добивался от нее на репетициях Доменик Хертрих (Domenik Hertrich), исполнитель роли профессора Преображенского, – Нет, ты объясни мне, почему я оперирую собаку, которую сам же люблю? В чем здесь смысл?»

И Алёна терпеливо объясняла. Да и сам Лотман, имя которого носит Институт русской культуры, дает на это прямой ответ: «Искусство – это форма мышления». Без него человеческое сознание не существует.

От Шарика к Шарикову

Алёна Реш сочетает в своей постановке «Hundeherz» трагедию с фарсом, смешное с серьезным. До колик в животе смеешься, когда в кабинете профессора появляются разнаряженные по последней моде времен НЭПа фигуры его желающих омолодиться пациентов (Jlja Budnizkij, Ina Hirsch) . Они отчаянно комичны, и острый рисунок этих ролей врезается в память, как кадр из кинокомедии.

Компания в кожанках во главе со Швондером (Timo Knop) тоже вызывает сначала смех. Но от этого гротеска мороз проходит по коже. Холодно. Страшно. Может быть, страшно еще и потому, что, в отличие от них самих, мы с вами знаем будущее этих московских интеллигентов: профессора Преображенского (Domenik Hertrich) и доктора Борменталя (Akbar Patkin). Булгаков – провидец. В 1925 году в «Собачьем сердце» он дает краткую метафору того, что произойдет с Россией в ХХ веке. Он предсказал всю нашу историю с репрессиями, лагерями, пришествием великого Хама. А тут, на сцене, мы видим всего лишь прелюдию к той эпохе, но уже страшно.

Шарика и Шарикова играет Ханно Михель (Hanno Michel). Он виртуозен, когда перевоплощается в собаку, он владеет сложной пластикой и может держать бешеный темп. Он убедителен настолько, что веришь ему, даже когда его не видишь на сцене, как, например, в сцене дебоша в туалете. Его нет, только гремит выламываемая им дверь, а достоверность происходящего полная. Спектакль стремительно летит вперед, движется к финалу. Динамика этого движения, стремительность, темп, смена ритмов – всё отточено, всё идет без малейшего срыва, как в хорошо слаженном оркестре. Но актеры студенческой труппы Лотман-Института и являются как раз именно таким оркестром!

Алёна Реш: «Мы – репрезентанты русской культуры»

Книги, как и люди, живут, рождаются, умирают. На родине у повести «Собачье сердце» судьба счастливая и трагическая. Счастливая потому, что, придя к читателю, она тут же стала одной из самых любимых русских книг, имя главного героя стало нарицательным, а текст разошелся на поговорки и афоризмы: «Разруха в головах», «Взять всё, да и поделить», «Никогда не читайте советских газет до обеда»… Трагическая – потому, что одно из самых ранних произведений Булгакова пришло к нам последним: только в перестройку стала возможна его публикация. Автор так и не увидел книгу напечатанной. И вот за какие-то 20-30 лет бытования в литературе – уже столько блестящих экранизаций и постановок! Немцы благодаря студенческому театру тоже, может быть, делают сейчас первые шаги к пониманию и принятию этого произведения русского писателя.

 «Мы – репрезентанты русской культуры здесь», – говорит Алёна Реш, выросшая далеко от России, но навсегда связанная с ней корнями, а теперь и профессией.

Поэтому причастна она к еще одному грандиозному замыслу, который зреет в Институте имени Ю.Лотмана. Международный театральный фестиваль литературных спектаклей замышляется здесь к осени. Русскую классику и не-классику ставят по всему миру. Почему бы не отбирать лучшее и не показывать это самое лучшее в рамках нового проекта Института русской культуры имени Ю.М.Лотмана Рурского университета?