Примиренные смертью

Анатолий Буровцев, Константин Ришес (Мюнхен)

Услышьте нас на суше!

 Наш зов все глуше, глуше.

Владимир Высоцкий

Как утверждает летопись, киевский князь Святослав Игоревич в 970 году перед битвой с греками обратился к своей дружине со словами: «Мёртвые сраму не имут». Прошло более тысячи лет, но сказанные князем слова не утратили актуальность и в веке двадцатом. С полным правом они могут быть отнесены к судьбе миллионов солдат и матросов, павших на полях Второй мировой войны и нашедших последний приют на воинских кладбищах в самых разных уголках Земли, в безвестных могилах, в пучинах морей и океанов, также ставших ареной жестокой войны.

Время залечивает раны и смягчает боль утрат. По прошествии десятилетий со дня окончания самой страшной в истории человечества войны ее ветераны уже без прежней ненависти вспоминают своих прежде непримиримых противников. В их умах и сердцах осталось главное – это не должно повториться. Но не сразу и совсем не просто пришли к этому выводу люди по обе стороны уже несуществовавшего фронта. Особенно нелегким был путь к примирению в первые послевоенные годы. И это понятно: обе страны, Россия и Германия, лежали в руинах, многие их граждане влачили полуголодное существование. Нелегко жилось детям: не у всех отцы вернулись с фронта, многие потеряли обоих родителей. Дети по-своему выражали отношение к недавнему врагу, например, отказываясь учить в школах немецкий язык или бросая камни в колонны военнопленных. Но были и такие, кто бросал не камни, а куски хлеба, и это несмотря на свою далеко не сытую жизнь,–пленных, теперь уже бывших солдат, жалели.

Время лечит, и вот уже многие из детей послевоенной поры, став взрослыми, ухаживают за воинскими захоронениями, где лежат свои и чужие солдаты, смерть и время примирили живых и павших. Но еще долго время скрывало тайны военной поры. Некоторые из этих тайн (далеко не все) открылись лишь через многие годы, после того как отгремели последние залпы войны.

Здесь мы хотели бы рассказать об одном из малоизвестных, трагических эпизодов смертельной схватки, в которой переплелись судьбы советских и немецких моряков.

Авторам довелось побывать на старом морском кладбище, что расположено на западной оконечности острова Котлин в Финском заливе, у стен Кронштадта. Кладбище это, изначально лютеранское, в народе издавна звалось немецким. Много известных немцев, верно служивших России, нашли здесь вечный покой. Среди них открывший Антарктиду Фаддей Беллинсгаузен и боевой адмирал времен парусного флота, командир кронштадтского военного порта Александр Круз. Рядом с ними еще один флотоводец, участник русско-японской войны и последний военный губернатор Кронштадта Роберт Вирен, жизнь которого оборвалась здесь же, в Кронштадте, – был заколот штыками революционных матросов в марте 1917 года.

Следующий памятник возвращает нас в не столь отдаленные времена. Это - цельная глыба красноватого гранита с бронзовой доской с надписями на русском и немецком языках. Приведем их дословно.

«Вечная память советским морякам гвардейского экипажа МО-105, погибшим 30.7.1944 в Выборгском заливе от торпеды немецкой подводной лодки U-250 и навсегда оставшимся в море », а рядом с этим: Zum Gedenken der deutschen Seeleuten von U-250, die an 30.7.1944 in der Bucht von Vyborg durch Wasserbomben des sowjetischen U-bootjagers MO-103 ihr Leben verloren und auf diesem Friedhof die letzte Ruhe fanden». («В память немецких моряков U-250, которые 30.7.1944 погибли от глубинных бомб советского охотника за подводными лодками МО-103 и на этом кладбище нашли последний покой».)

Под надписями перечислены имена всех погибших советских (20 человек) и немецких (46 человек) моряков с датами их жизни. Скорбный перечень венчают написанные на двух языках слова Гюнтера Фурмана, немецкого историка из города Йена: «Примиренные смертью взывают к миру». Все перечисленные на памятнике молодые (самому старшему 29 лет, а многим – по 18) моряки двух воющих стран: те, что лежат под этим камнем, и те, для кого могилой стало море, - погибли, выполняя свой воинский долг, в один и тот же день и в одном месте.

Так что же произошло в Выборгском заливе 30 июля 1944 г.? Но сначала немного об участниках тех трагических событий. Малый охотник за подводными лодками типа МО, разработанный в конце 1930-х годов в КБ Ленинградского завода катеростроения (завод № 5 НКВД, ныне «Алмаз»), получился чрезвычайно удачным и несложным в производстве кораблем (это подтверждается тем, что его строительство продолжалось даже в блокадном Ленинграде). Всего в предвоенные и первые годы войны было передано флоту более двух сотен таких кораблей. Повоевать, и довольно успешно, им довелось на всех театрах морской войны, от Балтики до Тихого океана. На Ладоге они защищали знаменитую Дорогу жизни, спасшую жизнь многим тысячам ленинградцев. Недаром на территории Музея «Дорога жизни» у подножия маяка Осиновец замер на вечной стоянке один из таких «охотников». Эти совсем небольшие кораблики отличались высокой маневренностью и скоростью, к тому же были неплохо вооружены. Всё это обеспечивало возможность их использования для решения самых разных задач: поиск подводных лодок, эскортирование больших судов, высадка десанта и т.д. В послевоенные годы был весьма популярен фильм «Морской охотник», снятый по сценарию известного писателя-мариниста Леонида Соболева. Полученную еще в 1943 году Сталинскую премию автор сценария передал целиком в фонд постройки малого боевого корабля. Один из многочисленного семейства охотников МО-105 летом 1944 г. занимался поиском вражеских подводных лодок в северо-западной части Финского залива. 30 июля вблизи острова Берёзовый (район Выборга) он был торпедирован немецкой подводной лодкой U-250 и затонул. Из 29 членов экипажа спаслись только 9. Их подняли из воды оказавшиеся поблизости свои корабли. Но недолго пришлось радоваться этой победе немецким подводникам. Уже через 7 часов немецкая подлодка была обнаружена и атакована глубинными бомбами другого малого охотника МО-103, который отомстил за гибель своих товарищей.

Получившая серьезные повреждения и затопленная на небольшой (порядка 30 м) глубине лодка легла на дно. Сорок шесть членов экипажа погибли, спастись удалось лишь шестерым, находившимся в момент катастрофы на центральном посту. Среди спасшихся немецких подводников был и командир лодки капитан–лейтенант Вернер Карл Шмидт. Все они были немедленно подняты на борт советского корабля. Кстати, капитан-лейтенант Шмидт до начала своей карьеры подводника успел послужить в бомбардировочной авиации, участвовал в налетах на Москву и Лондон.

Благодаря малым глубинам Выборгского залива погибшая субмарина была быстро обнаружена советскими кораблями, однако их попытки приблизиться к лодке встречали яростное противодействие со стороны немецких кораблей, поддерживаемых береговой артиллерией финнов. Это явно повышенное внимание к уже потерянному кораблю наводило советское командование на мысль о его особой ценности. Поэтому с «самого верха» поступила команда: «поднять лодку любой ценой». С помощью поставивших дымовую защиту катеров и судоподъемного оборудования задача была выполнена. Поднятую лодку отбуксировали в Кронштадт и поставили в сухой док. Предварительно силами советских моряков из лодки были подняты тела погибших в ней 46 немецких подводников. Все они были похоронены в братской могиле на морском кладбище Кронштадта.

Немецкая лодка оказалась очень интересным и полезным для советских кораблестроителей трофеем. Хотя лодки VII серии, к которой принадлежала U-250, в 1944 году уже не считались последним словом немецкой техники, но для советских проектантов в ее конструкции было немало новинок. Достаточно сказать, что после ее захвата появился специальный приказ Главкома ВМФ Н.Г. Кузнецова о приостановке начатых работ по проекту нового подводного корабля до детального изучения U-250. В дальнейшем многие элементы «немки» «перешли» в советские лодки проекта 608, а позднее и проекта 613, коих было построено в послевоенные годы более сотни.

Но не меньший интерес, чем сама лодка, представляли находившиеся на ней новейшие торпеды Т-5 с акустической головкой самонаведения, а также шифровальная машинка «Энигма» с книгами шифров и кодов к ней. За этими торпедами давно и безуспешно охотились англичане. Для них это было настолько важным делом, что, получив сообщение от советского командования ВМФ о том, что, вожделенные торпеды теперь в руках советских инженеров, английский премьер-министр Уинстон Черчилль напрямую обратился к И. Сталину с просьбой поделиться добычей, но получил отказ. Однако Сталин пригласил английских специалистов приехать в Союз, чтобы на месте ознакомиться с трофеем. Позднее англичанам был передан полный комплект технической документации, выполненной советскими специалистами, досконально изучившими немецкую торпеду. Этот жест доброй воли серьезно помог англичанам при разработке средств защиты от подобных торпед.

Минуло более полувека после окончания Второй мировой войны. Были рассекречены и описанные событий июля 1944-го. И вот благодаря усилиям ветеранов российского и немецкого флотов, а также общему смягчению международного климата на старом морском кладбище Кронштадта появился этот необычный общий памятник бывшим противникам: советским и немецким морякам. А выбитые на нем замечательные слова Гюнтера Фурмана: «Примиренные смертью взывают к миру» по сути своей близки к некогда сказанному князем Святославом: «Мертвые сраму не имут».