Телефонный звонок помешал увлекательному занятию - я чистила картошку.

-Ирка, привет! Чего трубку долго не берешь?

-Руки мыла,- честно ответила я.

Мужской голос был приятным, но совершенно незнакомым.

-Не узнаешь, рыжая?

Рыжей меня называли в институте. Ситуация начала проясняться.

-Алик Брыскин, помнишь меня? Как живешь, как детки, как папа-мама?

Я отрапортовала, что дела ничего, детки растут, папа-мама живы и относительно здоровы. Задать впрямую вопрос, что ему надобно, было как-то неловко. Но неведением я томилась недолго.

-Слушай, отец твой работает или на пенсии.

-Ушел на пенсию, подрабатывает в котельной...

-Ага! Ух, силен мужик. Ну, слушай.

И Алик поведал мне увлекательную историю из жизни моего родного отца. Положив трубку, я пересказала ее маме. Вдвоем мы приперли папу к стенке, он раскололся и поведал, как дело было.

Придя на работу в маленькую отопительную котельную на должность слесаря, мой папа огляделся и решил навести порядок. Он обследовал все котлы (маленькие, но ведь на газе, а газ - дело серьезное), составил список недочетов,  как и что устранить, куда за этим обращаться, и отправился по начальству. Говорил долго, убедительно...и почти напрасно. Почти - потому что добился такого предложения:

-Там-тарарам дзынь-дзынь, хотите звонить, там-там-там, звоните, дзынь, сами, там-там...

Моего, прошедшего фронт папу, никаким "дзынь-дзынем" смутить было нельзя, он тоже так умел (сама не слышала, но знакомые мужского пола говорили...). Начальства он не боялся, сам недавно нaчальством был. И он начал звонить.

Уж не знаю, какой по счету была газовая служба, которую возглавлял мой студенческий друг Алик. Трубку взял его зам. На самой середине папиных претензий он обронил замечательную фразу: "Газ, газ...сколько там того газа?". Несчастный, лучше бы ему этого не произносить...

Алик рассказывал: "Залетает кто-то ко мне и кричит

-Там Вашего зама какой-то высокий чин распекает, идите скорее.

Забегаю в комнату Стоит мой зам навытяжку, головой кивает:

-Да, да, все сделаем, да...

Я взял трубку, поздоровался. Какой-то мужик раскатистым начальственным баском уже заканчивал разговор:

-Все это надо устранить в кратчайшие сроки.

-Сделаем. Представьтесь, пожалуйста.

-Слесарь Лейбович."

Как давно это было. Как часто я вспоминаю то время. И с каждым годом тоска  все сильней. По маленькой  квартире, по убогим магазинам, по неудобным лежакам на крымских пляжах.

Кто-то называет это ностальгией по Союзу. Но не по тому, который советская власть плюс электрификация всей страны...

А по тому, в котором мы родились. Потому, что изменить это нельзя. И смеяться тоже нельзя. Как не смеются над отцом и матерью.

dlt_comment?

dlt_comment_hinweis