«Чёрные» у власти – что дальше

«Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные» - с юных лет помню этот зловещий вердикт братьев Стругацких, вынесенный в роман «Трудно быть богом».

Странное время у нас: была фантастика, и вот – реальность. Кажется, что кто-то буквально по абзацам разбирает в качестве строжайшей инструкции то Оруэлла «1984», то тех же Стругацких, то даже гитлеровский «Майн Кампф». Мир преображается на наших глазах, и мало кто это замечает. пока, что называется, «гром не грянет». Но многие уже сейчас это видят. Россия, бывшая вполне адекватным членом мирового сообщества, перестала таковым быть. Очевидно, надолго.

Это было небыстрым движением, с брежневских ли, с горбачевских, ельцинских времен – тотальное наступление серости, серости везде, от местных властей до Госдумы, от воспитателей детсадов до Академии наук. Да хрен с ней, с экономикой тех же регионов, главное – чтобы назначенные губернаторы регулярно докладывали то, что хочет высшее начальство. Каждый день мы видим по телевизору эти доклады: всё замечательно в гибнущей стране.

Отрицательный отбор, как некоторые говорят. То есть не по талантам, не по способностям выбирают людей, не профессиональных менеджеров или экономистов, или вообще людей, способных принимать самостоятельные решения. Главным при таком отборе должно быть одно – беспрекословное подчинение режиму, вышестоящему начальству. Тоталитаризм – безусловно, но и тоталитаризм, при всех его гадостях, безнадежно серый, сверху донизу.

Сколько уж я наслышался по разным каналам подробностей о карьерном росте Путина. Мелкий хулиган с раннего детства, он достиг всё-таки своей мечты и попал в КГБ. Дослужился до подполковника, руководителя Дома дружбы СССР-ГДР в Дрездене. По опыту моего общения с подобными чиновниками еще в прежние времена знаю: главной задачей их было «стукачество», слежка за своими же согражданами. Да ещё это происходило под неусыпным контролем всесильной ГДР-овской ШТАЗИ.

Кагэбэшников последних лет Советского Союза я неплохо помню. Ещё в 70-е годы прошлого века в загранкомандировках я пересекался, общался, а то и дружил с работниками КГБ. В посольствах их было немало (впрочем, как и сейчас). То были, как правило, действительно профессионалы, люди, отлично знавшие страну, в которой работали, её язык, культуру, обычаи. И вот десятилетие спустя такие люди стали редкостью. Туповатые молодые люди, язык-то неважно знающие, но считающие себя великими разведчиками, принадлежащими к всесильной элите. 90-е годы, «лихие», по оценкам нынешних провластных идеологов, не привели к тому, на что надеялись многие, и я в том числе. Напротив, они привели к подполковнику Путину.

Сначала вроде бы много наобещал, и общество, едва начавшее формироваться как гражданское, охотно поверило. Напрасно. Это был такому обществу смертный приговор. Достаточно быстро стала проявляться истинная сущность формирующегося режима. Конечно же, многих, можно сказать, очаровала способность Путина к связной речи, кардинально отличавшейся от того, что и как провозглашали прежние, в том числе и полузабытые советские руководители. Много говорил Путин, вроде бы, убедительно. И вот я начал перечитывать эти речи и нашел, что там постоянно были всего два тезиса: «мы должны... и мы будем...». Нескончаемые обещания грядущего благополучия (ни одно из которых, во всяком случае, ключевых, не выполнено до сих пор), тем не менее, они давали массовую поддержку и карт-бланш для формирования собственной внутренней (да и внешней) политики.

В дело пошел главный принцип кагэбэшника, в котором ни способности, ни профессионализм значения не имеют. Главное – верность режиму. Отрицательный отбор стал принципом государственного строительства, от огромных и еще вполне эффективных корпораций до мэров маленьких городов. Мало кому это понравилось, и вот тут власть начала действовать жестко.

Помните булгаковского Шарикова с его ненавистью к кошкам, его «душить, душить, душить!» Никакой вам свободы слова, свободы прессы, да любых иных свобод, существующих в любом, даже не вполне демократическом государстве мира. Мы слышим теперь только: тюрьма за «дискредитацию» не важно какого государственного органа – это и есть настоящая демократия.

Это то, что мы видим сегодня в России. И уже без стыда на провластных телеканалах смотрим загнанных в угол несогласных, сомневающихся, робко протестующих, которых называют «так называемой оппозицией». И наконец, – «спецоперация», наглая, агрессивная война. «Вишенка на торте», последний признак того, что называют ФАШИЗМ.

Размытый термин, повсеместно употребляющийся. В Америке полицейских, разгоняющих не совсем уж мирные демонстрации, тут же обзывают: «фашисты проклятые». В России, уверен, попробуй только обозвать ОМОНовца «фашистом», получишь либо штраф, либо срок «за дискредитацию».

Фашизм – слово, нынче часто встречающееся, можно бы сказать, популярное, но смысл его в значительной степени утерян. Удивительно, но уже первый поиск по слову в интернете привел меня чуть ли не к двум десяткам различных дефиниций, которые нередко, если не в главном, то уж во многих частностях, противоречат друг другу.

Для начала мне бы хотелось представить его как термин, как понятие не бытовое, а хотя бы близкое и к истории, и к социологии, и к политологии (хотя политологию я лично как состоявшуюся науку до сих не воспринимаю, и прошу не называть меня политологом).

Изначально, как все читатели «Партнёра», безусловно, знают, термин «фашизм» восходит к началу прошлого века, точнее, к 20-м годам в Италии после Первой мировой войны. Как и везде, во время экономического спада недавний социалист Бенито Муссолини выступил против генеральной идеи Маркса, идеи интернационализма: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». На первом месте должна быть страна, ее народ, и примером должна быть великая Римская империя, при всей её многонациональности.

Муссолини, сколько бы карикатур на него мы ни видели, был личностью харизматической и великолепным оратором. Народ ему поверил, поверил и в идею фашизма, чего-то нового в политической жизни Италии (фашьо в переводе означает «пучок», «связка», в широком смысле – «сплоченность»). Мусссолини стал премьер-министром. Начались перемены, наметился ощутимый экономический рост. Но наметилось и малозаметное сначала, потом более ощутимое стремление к концентрации власти. Дальше – больше: ограничение свободы слова (прессы, в первую очередь), захват власти фашистской партией, то есть установление диктатуры, милитаризация экономики, да и многие другие гадости.

Впрочем, о какой-либо национальной исключительности итальянцев перед другими народами, о культе «арийцев», «сверхчеловека» речи тогда не было. Муссолини принял этот тезис лишь после заключения союза с гитлеровской Германией. Многие исследователи категорически отделяют национал-социализм от собственно фашизма. На этом, в частности, настаивает проницательная Т. Тимофеева, доцент кафедры новой и новейшей истории МГУ. Она, кстати, подчеркивает пассионарность Гитлера как лидера нации (пассионарий – человек, убежденный в своей идее и активно проталкивающий эту идею в жизнь; понятно, что идея может быть как прогрессивная, так и преступная). Привычная нам пропаганда представляет Гитлера до сих пор в карикатурном виде, как клоуна. Забегая вперед, скажу, что в нынешней России точно так же изображают и Зеленского, главного противника Путина, да и всех, кто стал на сторону сражающейся Украины.

Чего мы в России не видим – так это экономического подъема, всё наоборот. Если он был, то – в прошлом.

И всё больше теоретиков настаивают на том, что система, воцарившаяся в России, – это, всё-таки, фашизм. Фашизм уже как общее понятие, не привязанное к истории отдельных стран или, как утверждают некоторые, ведущее отсчет еще со времен «мрачного Средневековья». Фашизм, отличающийся от такового в Италии и Германии, Венгрии и Румынии, Испании и Португалии. Суть любого фашизма – это способ самосохранения власти. Не скажешь «фашизм-лайт» (отдельные элементы фашизма), дескать, в нем не являются принципиальными какие-то признаки, типичные для режимов Муссолини или Гитлера. Там была мобилизация общества, яркие лидеры, яркие лозунги. В России гражданского общества уже, вроде бы, нет, есть «население» и есть продолжающаяся, чуть ли не конституционно оформленная, «дебилизация» населения и ликвидация любой, самой «травоядной» оппозиции.

Александр Невзоров, которого я всегда смотрю или слушаю внимательно, на своем сайте опубликовал статью Тимоти Снайдера (Timothy Snyder), профессора Йельского университета, одного из наиболее известных историков (я бы сказал исследователей) современности. Он представил в газете «Нью-Йорк таймс» статью, которая сжимает многочисленные и противоречивые аргументы и сводит их в понятную и доступную формулу, применимую к современной России.

Вот критерии фашизма, максимально сокращенные Снайдером, но дающие возможность сделать единственно правильные выводы:

1. Культ одного лидера (сами знаете, кого)
2. Культ погибших за нечто великое (культ 9 Мая)
3. Миф о былом величии империи, цель – это величие вернуть
4. Мощная машина пропаганды
5. Визуальные символы как знак определенной принадлежности (символы Z и V)
6. Массовые мероприятия в поддержку вождя
7. Язык ненависти по отношению к конкретной группе людей.

Хрестоматия, как сказал Невзоров. Все пункты обозначены разумно-корректно. Можно было бы и жестче.

Что ж, продолжающаяся агрессивная «спецоперация» России в Украине добавит новые штрихи к более точному определению – что же такое русский фашизм. Тот самый, который с яростью того же Шарикова сражается с украинским, да теперь уже и с всемирным «нацизмом». Я вспомнил детские обиды фашистского диктатора: «Кто как обзывается, тот так и называется». Всё так.

А пока мы слушаем ежедневные победные реляции прославленного полководца генерала Конашенкова о том, что, якобы, вся украинская армия и все «нацики» уничтожены самыми высокоточными, не имеющими аналогов во вселенной гиперракетами «Срамота».

Е. Кочанов (Бонн)

Читайте также:

1. Над пропастью во лжи. Журнал «Партнёр», № 5 / 2022. Автор Е. Кочанов
2. Что можно противопоставить кремлевской пропаганде? Журнал «Партнёр», № 4 / 2022. Автор В. Холод
3. Пропаганда на российском телевидении. Журнал «Партнёр», № 6 / 2015. Автор Е. Кочанов