Война в Сирии и Ираке. Расстановка сил

Евгений Кочанов (Бонн)

Аш-Шам. Арабское понятие, почти соответствующее европейскому «Левант», много раз менявшее значение и во времена арабских завоеваний, и за долгие века османского владычества в регионе. Теперь это небольшая область вокруг Дамаска. И в то же время – это позднеантичная «Великая Сирия», которая включала и собственно нынешнюю Сирию, и Ирак, и Иорданию, и Ливан, и Палестину.

Что это сейчас? Можно ли использовать сегодня это понятие как политическое, а не просто как реликт старой географии? Переводя названия сотен оппозиционных, полупартизанских и откровенно воинственных группировок что в Ираке, что в Сирии, мы видим: Фронт Леванта, Освобождение Леванта, Победа в Леванте, ну и тому подобные. Старая тактика «Аль-Каиды», заквашенная на транснациональном терроризме, уступила, и вполне охотно, идее завоевания Шама – просто достаточно устранить Башара Асада, которого ненавидят все (за редкими исключениями).

Оказалось, ненавидят-то действительно все, но единства относительно того, что это будет за страна после неизбежного падения асадовского режима, пока нет и в ближайшее время не предвидится. Все подобные размышления в кулуарах ООН насчет единственно возможного «дипломатического» решения конфликта не имеют под собой никаких реальных оснований, всё пока происходит лишь на поле боя, и разобраться в реальном соотношении сил очень непросто.

«Исламское государство», внезапно возникшее из небытия всего лишь пару лет назад, совершило, по сути дела, нечто невероятное – стремительно завоевало огромные территории поначалу в Ираке, затем и в Сирии. Заметим, нередко и при активном содействии местного населения, глубоко разочарованного недееспособностью и коррумпированностью как иракских, так и сирийских правительственных чиновников. Впрочем, разочаровали их, привыкших к нищей вольности, также жесткие меры новых властителей, силой внедрявших нормы ислама времен Мухаммеда, времен, когда арабами и в Сирии, и в Ираке и не пахло, да и Ирака как такового тоже не было. Тем не менее, «ИГ», или «Исламский халифат», держится до сих пор, и неизвестно, сколько еще будет держаться.

Нынешний его последний оплот – Мосул, крупнейший город Ирака. Пожалуй, там решается судьба «Исламского халифата». Номинально его столицей является Эр-Ракка в Сирии. Фактически – Мосул, в Ираке. Город, который легко взяла армия ИГ в июне 2014 года. Почему легко? Почему даже все банковские богатства Мосула были без препятствий захвачены и в дальнейшем «утилизированы»? Там же была иракская армия – никакая армия, по нормальным меркам. Она сбежала, как только появилась реальная угроза. Лишь сейчас положение изменилось, и изменилось радикально. Просто изменилась иракская армия, не могла не измениться, ведь задачи перед ней были другие, не просто подавление народного, вполне безоружного, недовольства, как во времена всесильного и беспощадного Саддама Хусейна. Да и американцы помогли, немцы – тоже. Нынешний иракский спецназ как-то действует. Мосул – явная цель, но всё-таки еще далекая.

Союзники в наступлении – курдская «Пешмерга», в переводе - «идущие на смерть», либо шиитское ополчение (отряды «Бадр» и другие) – выполнили свои задачи и далее не идут на штурм Мосула. Вытеснение боевиков из Мосула – это задача спецназа, иракского спецназа, подготовленного американцами для городских боев. Таких немного, а потому решение этой задачи небыстрое. Но думаю, что каких-либо налетов «американских стервятников» на «мирный город» зафиксировано не будет. В то же время нужно понимать, что Мосул, несмотря на свою интернациональность (точнее, многоэтничность), издавна был городом преимущественно суннитским, и отсюда – в той или иной мере оппозиционным по отношению к шиитскому, послесаддамовскому режиму Ирака.

Шиитское ополчение, вполне боеспособное, находится под явным (или неявным) командованием командиров иранской спецбригады «Кодс», утверждают даже – под непосредственным надзором генерала Касема Сулеймани, командующего иранским «Корпусом стражей исламской революции» и всем этим ужасом. Даже в ошарашенном гражданской войной Ираке понимают, что пустить шиитские отряды на взятие городских кварталов Мосула означало бы прежде всего резню. Потом, возможно, бесславную победу – у Ирака нет необходимых для этого пропагандистских мускулов.

Курды, их прекрасно сформированные и неплохо вооруженные силы «Пешмерга» тоже не собираются штурмовать Мосул. Они, прежде всего, – курды, народ, ставящий свою идентичность (вовсе не арабскую) выше любой религии. Пешмерга освободила от джихадистов ИГ десятки деревень в окрестностях Мосула. Живых курдов – мирных жителей там почти не осталось. В самом Мосуле до 2014 года жило много курдов, теперь остались единицы. Пойдут курды «Пешмерги» на штурм – и тех не останется.

Ополчение суннитских племен Ирака, защищающее свои, племенные интересы, крайне недовольно тем, что кто-то – будь то Багдад, или «халифат», вторгается в сферу их «компетенции», а потому защищают лишь свои интересы. И будет их защищать. Мосул в эту сферу не входит.

Перенесемся, однако, в Алеппо. О многообразии оппозиционных группировок в Алеппо и его ближних и дальних окрестностях пишут многие обозреватели. Картина предпочтений, иногда далеких от политики, постоянно меняется. Меня встревожила доминирующая тенденция в этом процессе – светская оппозиция всё больше уступает свои позиции группировкам с явно выраженной религиозной, исламистской направленностью. Возможно, дело в том, что исламистские лозунги более понятны простому человеку, нежели далекие от суровой повседневности и никогда не бытовавшие в Сирии демократические ценности.

Огромную роль играет и то, что исламисты воюют лучше, как против Асада, так и против ИГ (в Алеппо его, кстати, нет, его там никто не хочет принимать). Мелкие группы, поквартально, после «точечных» бомбежек авиацией Асада и поддерживающих его российских ВКС, уходят в районы, контролируемые сегодня мощной силой, которая раньше называлась «Джабхат ан-Нусра» (сейчас: Джабхат Фатх аш-Шам), которую по привычке называют «филиалом Аль-Каиды». О «материнской» организации в последнее время что-то нет обычных мрачных новостей, а вот «филиал» вышел на главные страницы мировой прессы. Даже российский генерал Рудской несколько раз назвал его «этот джебгат». (Вспомнилась Камбоджа, в которой я в свое время работал: офицер безопасности нашего посольства говорит «Паньга!» В чем дело, спрашиваю. «Что, не понял? – удивился он: – Я же по-кхмерски сказал, «паньга» – проблема!» – «Так по-кхмерски-то будет «панньха», с легким «Х»» – возразил я. «А у нас, у военных, буква «х» не в употреблении», – утвердился офицер).

Эта организация занимает солидную позицию в борьбе и против режима Асада, и против размывающихся подразделений «халифата». Она, именно она, дает убежище тем, кто бежит от ударов асадовской авиации…

Идеология, стратегия и тактика Джабхат Фатх аш-Шам – это предмет отдельного исследования, возможно, отдельной статьи. Что же касается Алеппо, Асад ли победит, его ли противники, – впереди всё равно будет резня. Не лучший выход для сирийского народа...