Чарльз Ренни Макинтош – гениальный архитектор и дизайнер

 Великие имена Европы

Анатолий Сигалов (Ульм)

Чарльз Ренни Макинтош – выдающийся шотландский архитектор, родоначальник британского модерна, художник и дизайнер, еще при жизни прозванный «оригинальным гением», визитной карточкой которого стал стул с высокой спинкой и прочие дизайнерские изыски в стиле «макинтош»… Только не путайте его с однофамильцем знаменитым химиком Чарльзом Макинтошем, создателем плащей из непромокаемой ткани – «макинтошами»!

В начале века архитектурные проекты Макинтоша с удовольствием воплощались богачами в жизнь, а его мебель была предметом вожделения всех модных салонов Европы и Америки. Сейчас её можно увидеть в музеях и частных коллекциях, но огромная часть творчества художника находилась, конечно, в Глазго, в спроектированной им же «Новой Школе искусств». К несчастью, в мае 2014 года там случился пожар, унесший большую часть шедевров Макинтоша. Теперь музей архитектора – «Дом Макинтоша» – решено перенести в маленький городок Порт-Вендре на юге Франции, где он проживал и занимался живописью в двадцатые годы прошлого века. Это жалко, но гордостью Британии Чарльз Ренни останется навсегда.

В «золотых скрижалях» мировой архитектуры ХХ века имя Чарльза Ренни Макинтоша стоит особняком: никаких учителей впереди, ни преданных учеников следом за ним. Одинокий гений. Более того, по сей день нет в художественных кругах единого мнения о том, к какой школе или стилю можно отнести его творчество. Кто-то находит массу подтверждений его родства со стилем арт-нуво, другие зачисляют его в «пионеры модернистского движения».

Словом, этот «странный, но чертовски способный парень» прославил Шотландию и Глазго, как Антонио Гауди – Испанию и Барселону. Однако Гауди повезло: его «безумные» творческие идеи нашли поддержку у богатых меценатов, и прежде всего у миллионера и его друга Гуэля. Макинтош же в Глазго, еще в детстве утвердившись в своей любви к рисованию и проектированию домов и мебели, с 16 лет менял мастерскую за мастерской, предлагая свои «дурацкие и неуклюжие» эскизы и проекты, которые хозяева с насмешками отвергали, а затем выпирали и автора. Но с шотландским упрямством парень продолжал рисовать свои затеи, а мебель делал сам. Задержался Чарльз надолго, работая стажером, лишь в архитектурной мастерской Джона Хатчинсона, а потом, закончив Школу Искусств, там же, в Глазго, ассистентом архитектора «пахал на контору», которая часто оставляла его имя за кадром проектов – без авторской подписи! Впрочем, узнать его почерк уже было нетрудно. А в 1890 году Чарльз Ренни получает персональный «грант» – стипендию, благодаря которой отправляется на изучение архитектуры в Италию и Францию. Свой первый проект он претворил в жизнь в 1893 году. Это была башня для здания газеты «Глазго Геральд». Вот так он привлек к себе всеобщее внимание.

Слава на родине пришла к нему только после смерти. Теперь Университет Глазго и Школа Искусств собрали и весьма гордятся коллекциями творений Макинтоша. Знаменитая «Чайная» на Ингрем-стрит была разобрана и куплена Художественной галереей Глазго, там и сегодня можно увидеть тщательно восстановленную «Китайскую комнату». Даже «Чайная «Ива», измененная поначалу универмагом, который последним занимал это здание, была отреставрирована. Имя Макинтоша стало теперь символом большого бизнеса – один из его стульев не так давно был продан за 100 тыс. фунтов! Создан даже «шрифт Макинтоша», пожалуй, самый узнаваемый и популярный в мире дизайна.

Конечно, свой наиболее внушительный вклад в искусство Чарльз Ренни Макинтош сделал в области архитектуры. В 1897 году под маркой мастерской «Кэп энд Макинтош» художник, опять же впервые, воплотил свою главную в жизни творческую идею синтеза искусств. «Школа искусств», сдержанное внешне здание, максимально наполненное светом, со множеством необычных деталей, стало главным его шедевром и, возможно, самым впечатляющим зданием в стиле Макинтоша, когда-либо построенным в Великобритании.

Однако большой вопрос, стал бы Чарльз Ренни знаменитым, не будь рядом его жены Маргарет. Она не только поддерживала и частенько сдерживала его (он слишком много пил), но и была безупречным проводником его идей. Особенно это заметно в их совместно спроектированном и созданном доме (1900 год), также ставшем объектом подражаний и заимствований уже при их жизни. Элегантность дома стояла за чертой избыточных идей модерна и начинала то течение, тот стиль, который позже назовут «арт-деко». Атмосфера в доме была простой, спартанской, но очень чувственной по использованию цвета и линий, и на контрастах с белой гостиной, к примеру, Макинтоши сделали темную столовую с коричневыми обоями и темным деревом... Через несколько лет после этого сочетание «темного и светлого» стало главным в проектах интерьеров Макинтоша, как мужское и женское начало в искусстве.

Особенно активно художник использовал эти идеи в знаменитой серии «артистических чайных» Глазго, сочиненных для их подруги Кейт Крестон. В них появились гениальные трафаретные настенные росписи Макинтоша, изображавшие странных удлиненных женщин, переплетенных какими-то органическими формами, листьями, стеблями, стволами деревьев. Там же он применил много цветного стекла, вставляя его в стены, двери, камины, панно, и удивительные, вибрирующие роскошной цветовой гаммой «светильники Макинтоша».

В этих чайных появилась и знаменитая мебель Макинтоша. Конечно, он делал ее и раньше, но теперь стулья (несколько вариантов) стали одним из самых незабываемых, потрясающих силуэтов в истории дизайна. Особенно запоминаются стулья с высокой спинкой – преувеличено вытянутой, что создает их очень эффектное присутствие в комнате, даже если на них никто не сидит! К тому же они создают в заполненном ресторане легкий открытый экран вокруг стола, как бы образуя комнату внутри комнаты.

Конечно, описать все открытия, постройки и проекты Чарльза Ренни Макинтоша в коротком очерке невозможно, но было бы вовсе несправедливо обойти стороной его художественное наследие.

Искусствоведы обнаружили, что живопись Макинтоша представляет собой присущее только ему превосходное выражение декоративной формы и использование линий и цвета. И хотя Макинтош, практически изгнанный из архитектуры (заказы после 1920 года совсем перестали поступать), сам принял очень болезненное, но осознанное и твердое решение отойти от любимого дела, все же на духовном уровне он этого сделать не смог.

Вы сидели когда-нибудь на стуле Макинтоша? Я только видел его в мюнхенской Пинакотеке, однако он, как и другая его мебель, поражает своей необычностью: перед вами сразу же возникает картина времен эпохи модерна и взлета искусства в начале прошлого века. Сейчас этот стул в музее, а тогда в диковинном интерьере «Чайной» работы Макинтоша на таких сидели – совершенно не заботясь о том, кто их сделал – «суровые» шотландцы, простые и великие, и, весело беседуя, попивали чай или опрокидывали в себя рюмки с элем. А гениальный проектировщик и дизайнер, человек, усадивший на свои стулья всю Европу, умер в Лондоне в невостребованности и бедности.