Ангела Меркель признала свою ошибку

Сергей Дебрер (Ганновер)

«Wir schaffen das!» («Мы справимся с этим!»), – провозгласила в августе 2015 года канцлер Ангела Меркель по поводу катастрофического наплыва беженцев. И эти её слова вызвали у миллионов немцев бурный энтузиазм. Но шли месяцы, энтузиазм сменился скепсисом, и вот уже 82% граждан ФРГ требуют от канцлера изменения проводимой ею миграционной политики. Но даже после июльских нападений и терактов, устроенных беженцами в ряде немецких городов, Меркель продолжала упорствовать в своем мнении.

Поворотной точкой стала среда, 31 августа: в интервью газете Süddeutsche Zeitung (SZ) канцлер признала, что дела с беженцами пошли не так, как ей представлялось. Но покаявшись, она ни в чём не раскаялась, а уж брать на себя персональную ответственность за провал своей «политики гостеприимства» и вовсе не стала: «Мы, немцы, слишком долго игнорировали проблему и отталкивали от себя мысль о необходимости общеевропейского решения», – цитирует Меркель газета SZ.

И продолжает дальше: «Власти Германии, принявшие в своё время большое число беженцев из стран бывшей Югославии, были рады, что теперь эту проблему придётся в первоочередном порядке решать другим (пограничным) государствам ЕС. Берлиндовольно долго сопротивлялся проведению в ЕС уже давно назревших реформ. Это касается, в частности, защиты внешних границ Шенгенской зоны».

Далее Меркель прокомментировала свою фразу «Мы справимся с этим!». «Я не рассчитывала на такой эффект от своих слов, – заявила канцлер. – Если бы меня спросили заранее, какой смысл я в них вкладываю, то я бы нашла другие. Но, тем не менее, по моему глубокому убеждению, мы справимся с этим (миграционным кризисом) точно так же, как со всем остальным, что мы уже смогли сделать».

Эту мысль поддержала Deutsche Welle: «Вердикт политике Германии в отношении беженцев вынесет история. И в ней будет записано, что немцы нашли в себе мужество помочь оказавшимся в беде беженцам, несмотря на все страхи, проблемы и многочисленные сложности. Что немцы в 2015 году начали писать историю успеха. И они справились».

Ну, начнём с того, что не справились. Причём не собирательные «немцы», а конкретно правительство Меркель. Ведь даже на начало сентября 2016-го власти ФРГ не знали точного числа беженцев, принятых в 2015 году: в Ведомстве по статистике называли цифру 1 млн 139 тыс. человек, тогда как у главы Ведомства по делам миграции (BAMF) Франка-Юргена Вайзе «не вызывает сомнений, что в 2015 году в Германию прибыло менее одного миллиона беженцев». На чём основана эта его уверенность, Вайзе не пояснил.

Что же до «истории успеха» Германии в преодолении миграционного кризиса, то представляется, что история эта пишется в нарушение Основного закона ФРГ, где в части 2 статьи 16 прямо сказано, что «право убежища получают лица, преследуемые по политическим мотивам». И ни слова о беженцах от войн, не говоря уж об экономических беженцах.

На это обстоятельство указывает видный немецкий политолог, профессор университета Потсдама Юрген Диттбернер. В опубликованной газетой деловых кругов Das Handelsblatt статье «Wie Merkel das Erbe Deutschlands verspielt» («Как Меркель растеряла наследие Германии»), он пишет:

«После национальной катастрофы 1945 года на западе Германии была создана республика, отличительными чертами которой стали демократия, благосостояние, миролюбие и умеренность. Лицам, ранее преследуемым по политическим мотивам – евреям и свидетелям Иеговы – предложили убежище. Но Ангела Меркель, обвиняя партию «Альтернатива для Германии» в правом популизме, легализовала с помощью официальной пропаганды миграционную политику в отношении беженцев в Германии. С большим опозданием наши органы власти только теперь приходят к осознанию того, что Основной закон говорит о «политически преследуемых», а не о «бегущих от войны». Но когда канцлер открывала Германию для всех сирийцев, она это положение проигнорировала».

«После национальной катастрофы 1945 года на западе Германии была создана республика, отличительными чертами которой были демократия, благосостояние, миролюбие и умеренность. Лицам, ранее преследуемым по политическим мотивам – евреям или свидетели Иеговы - предложили убежище. Но Ангела Меркель, обвиняя партию «Альтернатива для Германии» в правом популизме, легализовала с помощью официальной пропаганды миграционную политику в отношении беженцев в Германии. С большим опозданием наши органы власти только теперь приходят к осознанию того, что Основной закон говорит о «политически преследуемых», а не о «бегущих от войны». Но когда канцлер открывала Германию для всех сирийцев, она это положение проигнорировала».

(Уточню: минувшей весной главный в Германии критик миграционной политики канцлера – премьер-министр Баварии, председатель ХСС Хорст Зеехофер грозил подать в Конституционный суд ФРГ иск к главе Федерального правительства. Однако дальше угроз дело у него не пошло. Пороху не хватило?..)

Разгромной критике профессор Диттбернер подверг всю политику Меркель:

«Первому федеральному канцлеру Конраду Аденауэру удалось укрепить новое государство внутри страны и за её пределами, – пишет он в своей статье. – Преемники Аденауэра обращали внимание на уроки истории. Вилли Брандт наполнил новым содержанием лозунг «больше демократии»: он добился примирения с Восточной Европой, так сильно пострадавшей от нацизма. Его Neue Ostpolitik («Новая Восточная политика») обеспечила мир в Европе. А Гельмут Коль, который вместо того, чтобы играть роль «сильного человека», обсуждал все важные вопросы с менее крупными государствами континента. Так Германия стала сильной.

Но потом, после объединения Германии, пришло высокомерие. При этом Герхард Шрёдер, занимавший пост федерального канцлера с 1998 по 2005 год, ещё не был уверен в роли Германии в мире. Он поддержал вторжение в Югославию и в Афганистан, но отказался следовать за американцами в Ирак. Российского президента Владимира Путина Шрёдер считал своим другом, а Вашингтон был ему чужд.

Однако его преемница Ангела Меркель уже ни в чём не сомневалась. И теперь она растратила солидную часть наследия старой Федеративной Республики. Германия снова стала «важной птицей», и Меркель, которая ранее, будучи в оппозиции, заявляла о том, что готова ввести войска в Ирак, поняла, что командует парадом в Европе. Мнение не таких, как Германия, крупных стран Европы её не интересовало.

С Путиным у неё сначала были хорошие отношения. С политикой это никак не было связано. Поначалу их сблизило то, что русский говорит по-немецки, а немка – по-русски. Но со времён крымского кризиса она стала одним из самых ярых критиков Кремля.  Германия хочет влиять на политику России! Но уже Аденауэр знал, что это не сработает. Поэтому он установил и развивал дипломатические отношения с Советским Союзом - предшественником России, сосредоточившись на судьбе немецких военнопленных в СССР. Меркель же, родившаяся в ГДР, теперь пытается учить самую старую сверхдержаву мира «настоящей демократии».  

Меркель растратила впустую даже самое ценное из того, чего достигла Федеративная Республика после 1945 года – отказ от милитаризма, закреплённый в принципе «Nie wieder Krieg!» («Войны никогда больше!»). Даже Гельмут Коль знал, сколько страданий было причинено войной. С 1945 по 1990 год казалось, что страна, испытавшая из-за собственной гордыни такую войну и поставившая войну вне закона, никогда не сделает её «инструментом политики». Но Ангела Меркель положила этому конец. Бундесвер, по её убеждению, должен стать армией, которая может вторгаться в другие страны. Чем больше иностранных операций у Бундесвера, тем лучше.

Свою статью профессор Диттбернер завершил констатацией мрачного факта: «От западной интеграции, в рамках которой Аденауэр и первые его последователи налаживали контакты с соседними странами, осталась только рабская покорность США. И цель «Friede schaffen ohne Waffen» («Создадим мир без оружия») больше не существует, потому что разрешена война».

Как показали результаты опроса, проведённого 28 августа газетой Bild, более половины немцев не желают видеть Ангелу Меркель федеральным канцлером после предстоящих осенью 2017 года выборов в Бундестаг. Немецкие СМИ уже называют возможного претендента на этот пост – 36-летнего парламентского секретаря Министерства финансов Йенса Шпана. Wikipedia позиционирует его как «католика и открытого гомосексуалиста».