Германия. XX век

Марина Баст (Франкфурт-на-Майне)

Как жили немцы в 1945-1949 годах

Готовить умеет каждый. А как готовить «из ничего», при минимуме продуктов, да еще чтобы это было не просто съедобно, а вкусно? Этому учить поколение тех, кому за 60, не надо. Все отлично помнят и пустоту советских прилавков, и мясо, добытое «по случаю» у знакомого мясника, и морозилки, забитые продуктами впрок, и баночки майонеза из пайков, которые собирались, чтобы на Новый год устроить «пир горой», и колбасные электрички из столиц, да и многое другое, о чем вы знаете не хуже меня. У каждого найдется, что вспомнить по этому поводу. Но обратимся к послевоенным годам. Голоду 1947 года в Советском Союзе посвящено уже достаточно исследований и публикаций. Молодые хорошо представляют себе это время по книгам и фильмам. Старшее поколение знает о нем не понаслышке и вряд ли забудет о том, как жили и питались тогда их семьи. А как было в это же время в Германии?

Нацизм был побежден, война закончилась, но города лежали в руинах, предприятия не работали, экономика и инфраструктура были уничтожены, у населения не было самого необходимого. После подписания капитуляции за одну неделю вся государственная система обеспечения продуктами питания рухнула. Каждый житель Германии оказался предоставленным самому себе. Запасы продуктов в крупных населенных пунктах стремительно подходили к концу. Люди изобретали блюда из того, что имелось под рукой. Так, например, появилось множество рецептов блюд из брюквы. Суп, котлеты, даже торт - из брюквы. Щи из лебеды и крапивы. Фальшивое жаркое.

Была определена норма потребления продуктов питания в день на человека. Она составляла около 1500 калорий, но ежедневно эта норма снижалась и опустилась до 700 калорий в день. И хотя была организована гуманитарная помощь с централизованной раздачей питания, продуктов хватило только до декабря .

Зима 1946-го выдалась самой холодной в Европе за 100 лет. Снег замел дороги, покрылись льдом реки. Картофель, который поставлялся из района Рура, замерз. Суда с зерном, шедшие из США, застряли в портах. Четыре месяца голода, печали и страданий - такой была зима 1946-го. С зимой закончились и все продуктовые запасы.

Апрель 1947 года ознаменовался голодными демонстрациями. На митинг в Гамбурге собралось около 100 000 человек, за ним последовали другие города. Люди скандировали: «Нам нужны не калории, а хлеб». 1947 год был самым критическим годом за всё послевоенное время.

Вспоминает фрау Цейер (Zeyer): «Тогда, если люди даже воровали, они не чувствовали своей вины. Ничего другого не оставалось, чтобы выжить. Мы получали карточки на мясо, жир, хлеб. В продаже никаких продуктов не было.

Можно было выпрашивать у крестьян. Но ведь и у них не было еды в достатке, чтобы они могли делиться ею просто так. Обычно мы добавляли в продукты какие-нибудь примеси, чтобы растянуть их запас подольше. Главное, чтобы было съедобно! Чего только не придумывали! Собирали буковые орешки, пили свекольный отвар.

Кастрюля была одна для всего. В ней варили еду, в ней стирали. Одежду выдавали на складе. Эта одежда собиралась из брошенных во время депортации или бегства их владельцев чемоданов. Однажды я нашла на складе себе платье. Но спустя неделю пришла одна немолодая дама и заявила, что это ее платье. Я сказала, что это неостроумно, мы с ней разного возраста и размера, но дама настояла на своем и платье забрала .

В школу мы ходили в основном из-за КАРЕ - посылок (C.A.R.E.- Pakete) . C.A.R.E. посылки приходили из США и были очень ценными. В этих посылках были даже сладости! В школе мы также получали регулярно немного еды. Это многим спасло жизнь. Дома всё было по-другому. Нас было 15 человек в маленькой комнате. Все пользовались одним туалетом, ванны не было вообще. Мылись мы всегда на кухне, зимой отапливалась только она. И все 15 человек собирались на кухне. Можно представить себе уровень гигиены! Болели мы часто. И хотя какое-то медицинское обслуживание было, лекарств катастрофически не хватало. У меня множество привычек сохранилось с того времени на всю жизнь. Я не могу выбрасывать еду и не делаю этого никогда. Я всегда помню то ужасное время». Из писем Фриды Танхойзер (Tannhäuser) подруге Эрике в Мюнхен:

«Берлин, 13.1.46
Моя дорогая Эрика!
Летом мы все болели дизентерией, особенно страдал мой отец, от болезни он постарел и вконец обессилел. Особенно подкосила его потеря наших сбережений и мебели, которую пришлось сжечь: стулья, мой книжный и платяной шкаф согревали нас в холода. Дрова мы получили только один раз, а угля и вовсе не было. Кроме холода, страдаем мы и от голода. Мы все очень исхудали и со страхом ждем весны. Наши запасы картошки подошли к концу, что мы будем есть, никто не знает. Берлин разделен на четыре зоны, и мы по распределению продуктов принадлежим к русской зоне. Как ты можешь увидеть из прилагаемой статьи, для нас тут вычислено количество калорий. По расчетам выходит достаточно. Но это только по расчетам! Продуктовые карточки выдаются по пяти категориям. Мои родители получили категорию «Прочее население» (эти карточки называют еще «кладбищенские» карточки), Бригитта - детскую карточку, а я – карточку служащих. Дневной рацион моих родителей: 400 г хлеба, 20 г мяса, 7 г жира, 30 г макаронных изделий или муки, 20 г сахара, 400 г картофеля и 30 г соли. Я получаю ежедневно 20 г мяса и 3 г жира, кроме того, ежемесячно 35 г кофейных зерен».

«Берлин 23.7.46
Моя дорогая Эрика!
На черном рынке всё безумно дорого, и ваши цены выглядят до смешного низкими. Здесь хлеб стоит от 50 до 60 марок фунт. Жир от 300 до 450 марок, мука 40 марок и сахар 100 марок. Ну, что ты скажешь?
Твоя Фридель».

«Берлин. 21.4.49
Любимая Эрика!
Знаешь ли ты наши рыночные цены?
1 фунт сахару: 4,50 марок
1 фунт муки: 2,25 марки
3 фунта хлеба: 2,50 марки
1 фунта масла: 18- 20 марок
1 ящик дров: 5-6 марок
Тебе достаточно? Мы очень надеемся на улучшение и с нетерпением ждем, когда наладят воздушный мост».

«Берлин. 31.5.49
Дорогая Эрика!
Ура! Блокады больше нет. Мы стоим каждый день у витрин и не можем досыта насмотреться. Мы по-прежнему едим только дешевую рыбу, но радует, что можно просто покупать продукты в магазине. Только бы война не началась снова! В ожидании твоего следующего письма твоя Фридель».

Люди изобретали новые «блюда». С иронией вспоминает об этом другая современница: «Пища была очень разнообразна: клецки из брюквы, брюквенная запеканка, суп из брюквы, котлеты из брюквы. У нас в коридоре стояла ванна, наполненная брюквой. А больше ничего достать было нельзя. Кроме того, варили перловый суп, хлебный суп, суп из картофельных очисток, ну и, конечно, «бедный рыцарь» - хлебные корки, вымоченные в молоке. Мы были рады, если хоть что-то можно было положить в кастрюлю. Витаминами или углеводами никто не интересовался. Главное - набить чем-то желудок, постоянно терзаемый голодом». Вспоминает современник, родившийся в 1944 году.

«Ели обычно овощи, преимущественно капусту. Супы варили перловый, картофельный, гороховый, иногда с кусочком сала или даже одной сосиской на четырех человек, картофельные оладьи, пюре с Panhas (блюдо вестфальской кухни, ред.), по воскресеньям - дешевые реберные части или фальшивые котлеты (панированное сало). Вкуснее всего для меня был рубленый ливер, кисло-сладкий, с пюре. Я даже как-то недавно его приготовил, потому что он мне очень нравился тогда. Я заказал мяснику легкие, сказал, что это будто бы для собаки, и первую ложку действительно получил мой пес. Почему-то он не очень воодушевился от этой еды. А мне она в 1950 году очень даже нравилась. Еще вкусное воспоминание тех лет. В школе на перемене нам давали сахар или мармелад. Иногда, очень редко, колбасу или сыр и только по одному маленькому кружочку. О десерте стоит сказать особо: остатки молока мама ставила в мисочке на подоконник и ждала, когда оно скисало и превращалось в простоквашу, тогда она добавляла туда сахар и корицу, и было это ужасно вкусно, похоже на йогурт. Я думал, что у моей мамы есть волшебная палочка, чтобы из ничего сделать вкуснейшее блюдо».

И вот для примера один из рецептов послевоенной немецкой кухни:
Фальшивый гуляш.
500 г картофеля
250 г лука мелко порубленного
1 зубчик чеснока мелко порубленного
2 ст. ложка смальца
1 ст. ложка томатной пасты
1 чайная ложка тмина, потолочь в ступке
400 мл бульона
1 ½ ст. ложки молотой сладкой паприки, соли и перца
1 ст. ложка сливок
1 ст. ложка тмина или зелени петрушки
150 г вермишели

Приготовление:
Картофель помыть и сварить с кожурой. Оставить охладиться, снять кожуру и порезать дольками.

Разогреть смалец в кастрюле и подрумянить слегка лук и чеснок. Добавить, помешивая, томатную пасту и тмин, постепенно подливая бульон. Добавить перцу, соли и тмина. Затем оставить вариться в открытой кастрюле на умеренном огне 20 минут.

За это время сварить вермишель. В соус добавить сливок и трав, попробовать на вкус и размешать. Затем все это смешать в одной кастрюле.

Вспоминает Сильвия Кёрнер, Берлин,1938 г. р. Брат Дитер был старше ее на три года.

«Перед каждой едой мы произносили молитву. Молитву начинала мама: «Komm Herr Jesus, sei unser Gast…» (Приди, Боже, к нам, будь нашим гостем…). Однажды было на столе совсем немного еды, и мой брат укоризненно прервал ее: «Нет, не приглашай его больше, еды не хватит нам самим!». Но за столом случалось и такое, что принимало вполне земные формы. Выглядело это так. Я сидела около моего брата, а мама клала каждому на тарелку немного еды. Каждый получил по кусочку омлета с маленькой кляксой сиропа. Только мы хотели приступить к еде, как Дитер плюнул на мой омлет! Изумленно и с отвращением смотрела я попеременно на него и на мой омлет, как вдруг брякнула: «Я не буду это есть»! Брат только и ждал такой реакции. Быстро подхватив оплеванный омлет и переместив на свою тарелку, он сказал: «Большое спасибо, я съем его вместо тебя!».

Зима 1948 года принесла новое сокращение нормы выдачи продуктов на человека. В Дортмунде она упала до 450 калорий. В Гельзенкирхене на человека в день полагалось:
321,4 г хлеба
35,7 г крупы
4,4 г эрзац–кофе
17,8 г рыбы
7,1 г мяса
2,2 г сыра
8,9 г сахару
16,1 г мармелада.
Дневной рацион мог тогда уместиться в ложке.
Так жили в послевоенной Германии. Многим в те смутные времена пришлось тяжело. Но к середине 50-х ситуация в Западной Германии стала меняться. Начинались годы восстановления экономики, годы переосмысления прошлого, формирования нового образа жизни…